Стекло и дерево - Сергей Буянов Страница 28

Рим привык самостоятельно достигать намеченных целей, сам себе ставил задачи, самостоятельно их выполнял. Но теперь оказалось, что он может далеко не всё. Рим обнаружил у себя огромные пробелы в образовании, не позволяющие претворить свою идею.

Стараясь наверстать упущенное, он засел за книги. Библиотекарь научного абонемента, имея огромный опыт общения с подобными субъектами, едва выслушав сбивчивый заказ, вынесла читателю целую кипу книжек и небольшую папку журналов, кратко ввела в курс дела: где, как и что искать. Рим сердечно поблагодарил приятную в общении женщину и занялся самообразованием.

Высшее образование предполагает владение общими положениями знаний во всех областях, а уж курс высшей математики предусмотрен в программе любого ВУЗа, включая ветеринарный факультет. В своё время, семь с небольшим лет назад, Рим успешно сдал зачёт и по интегралам, и по дифференциалам, справился с курсом программирования, но теперь всё это основательно подзабыл. Он, конечно, сумел выстроить статистические ряды, подсчитать критерии вероятности и определить погрешность, но чего-то не хватало, самой малости, именно этого мазка мастера, который придаёт гениальность произведению. Когда берёшь в руки научный труд, не имея начальной базы знаний, текст представляет собой бессмысленный набор умных фраз. Особенно это выражено в технических науках, так как зачастую одна и та же буква обозначает различные величины, и откуда что появляется? А куда всё уходит? Ничего непонятно. Чувствуется: написано грамотно, умно, ничего не скажешь, но видать – не для среднего ума! Но не сидеть же сложа руки! Рим вновь и вновь перелистывал учебник, что-то записывал, черкал, затем раскрывал журнал и проделывал с ним то же самое. Его глаза приобрели вид крайней рассеянности, как у разгильдяя-студента, рванувшегося грызть гранит науки за сутки до экзамена.

Владимир Сергеевич частенько захаживал в научный абонемент, посмотреть на своих студентов. В начальной стадии преподавания ему казалось интересным увидеть рвение человека, тягу к математике. Кто знает, может в этом зале сейчас находится будущий гений? Или способный студент, решивший разобраться в каком-нибудь сверхпрограммном материале? Может быть, ему необходима поддержка? Бывает так, чуточку подтолкнёшь человека в правильном направлении, и он сам во всём разберётся! Владимир Сергеевич, в свои тридцать, не утерял юношеского задора и не замкнулся в пространстве строгих формул, в отличие от коллег по работе. Он интересовался не только точными науками, не чуждался и новостей культуры.

Может быть, для этого он пришёл сюда, а о студентах подумал лишь мимолётом? Сам он не мог ответить.

Молодой кандидат наук оглядел сидящих за столиками читального зала. Кое-кто откровенно скучал, судорожно зевая и норовя уткнуться носом в раскрытый толстый учебник. Внимательным взглядом педагога Валадимир отметил необычного человека. Тот сидел, разбросав по столу стопы книжек и журналов. С удивлением Владимир Сергеевич разглядел на заголовках свою родную науку. Молодой человек вовсе не похож на студента, скорее это учитель средней школы. Тогда зачем ему то, что не пригодится в работе с учениками? Нет, это не учитель. Значит он – аспирант! Любой кандидат в кандидаты попросту не сможет обойтись без математики! Элементарно, для защиты диссертации необходимо логическое и строгое подтверждение.

Во Владимира Сергеевича стрельнула глазками пухловатая девчушка с «Историей государства Российского» в руках. Он сразу вспомнил об Алине и, собственно, цели своего прибытия в храм науки.

Молодой учёный подошёл к стенду и взял в руки популярный в городской элите журнал, подержал его перед собой, присматривая свободное место. Все столики оказались занятыми. Не долго думая, Владимир Сергеевич двинулся к измученному аспиранту. Неизвестно по какому побуждению, математику захотелось помочь этому парню. Владимир намеренно присел рядом, игнорируя стул напротив. Рим не заметил присутствия незнакомого соседа и продолжал упорно перелистывать в – надцатый раз умные и строгие математические выкладки. Владимир Сергеевич, без предисловий, представился:

– Иванов.

Рим оторвал глаза от учебника.

– Владимир.

Профессионально оценив незнакомца и не обнаружив во внешности отклонений, Рим ответил:

– Рим.

– Первый или третий? – с улыбкой осведомился Владимир.

– Сегодня, пожалуй, не более чем двухпромильный.

– Аспирант?

– Да. А вы, насколько я понял, местной Богемой интересуетесь?

– Можно на «ты», без китайских церемоний! Трудности?

– Да как тебе сказать, Владимир.

– Таблицу чертишь? – Владимир придвинул к себе наброски Рима. – Так всё же верно подсчитано! Зачем тебе столько ненужной информации?

– Владимир, ты профессиональный математик, – утвердительно отметил Рим.

– Можно так сказать.

– С учёной степенью. Пока кандидат, но вскоре, доктор наук, – размеренно продолжал Рим.

– Слушай, Рим, а ты, случаем, не экстрасенс?

– Нет. Скорее – интрасенс!

– Странно, а что это такое?

– Долго объяснять, – уклончиво ответил Рим. Надо бы уже попрощаться с навязавшимся собеседником, но что-то удерживало его.

– У меня есть время! – заверил Рима новый знакомый.

– Я врач – психиатр.

– О! Можешь не продолжать, этим всё сказано, – Владимир заинтересованно посмотрел на бумаги Рима. – Кто-то из математиков сошёл с ума, и ты теперь ищешь причину?

– Слава Богу, нет.

– Самообразуешься? Это похвально, но честно скажу, тебе эти формулы так же понятны, как мне – ваши врачебные закорючки!

– Вот в этом-то и дело! – шумно вздохнул Рим.

– Тогда зачем? Сапожнику тачать сапоги, как говорится.

– Да, «Кесарю кесарево»! Но бывает, просто не обойтись без дополнительных знаний.

– М-да, это точно.

– Вот и ты взял журнал, не имеющий отношения к сапогам и математике, – заметил Рим.

– И всё-таки? Зачем тебе математика?

– Это не составляет тайны, но вряд ли тебе будет интересно.

– И всё-таки, хотелось бы узнать. Хотя бы в общих чертах.

– В общих чертах? Мне необходимо создать математическую модель своей работы.

– А возможно ли строгой логикой объяснить многогранную психическую деятельность?

– Думаю, можно. Я уже кое-что прикинул графически.

– А ну-ка, покажи!

– Вот, – Рим вытянул из-под самого низа вороха бумаг несколько листков.

– Это, пожалуй, не графики, а примерные схемы, – заметил профессионал.

– Вот в этом-то и беда! – отчаянно взмахнул руками Рим. – Не выходит никакой модели! А если научная разработка не имеет строгой и неопровержимой базы, то это уже суть – не наука, а гипотеза. Не более того.