Синдром Фрица - Дмитрий Бортников Страница 28

В дождливые дни я приходил к Надьке в интернат, и мы сидели на полу в коридорах, прислонившись к стенам. Мы молчали. А когда хотели сказать то, что чувствовали, что в нас происходило...

Только мычание и ругань, только обычные слова лезли из нас.

Мы молчали. Мы не смотрели в глаза. А когда все-таки пытались взглянуть - ничего не видели от слез.

Прошел ноябрь. Выпал снег. Надьку отправляли на лечение в большой город.

Там придумали новый способ для таких, как Надька.

Она не верила.

В те дни, когда стало светло от снега, от белого башмака зимы, вставшего на черную землю, мы бродили по городу, грустно-легкие.

Мы так и не научились говорить, но мы научились не молчать.

Никогда мы не говорили ни об Игоре, ни о подвале.

Только перед самым отъездом она не выдержала.

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

Эти ночи Игоря, когда мы уходили и он оставался один. Ночи, когда мы спали в своих теплых постелях. Ночи, в которые уложилась его жизнь. Ночи, когда приходили эти три женщины.

Когда их мужья пришли в подвал и выволокли его. Когда отвели его на пустырь.

Когда он кричал им, что ничего не было! Ничего он не сделал! Они просто приходили! Просто! - - - Я не знал почему! - - - Они приносили еду! - - - Просто еду! - - - Мы жрали! - - - Я не знал, зачем они приходили! - - -

И Надька кричала, как он кричал. Она упрашивала меня, как он упрашивал этих мужиков. - - -

Он мне сказал! - - - Он был мальчиком! - - - Никогда! - - - Никогда не был с женщиной! - - - Он не понимал - - - Зачем они приходили! - - - Они просто сидели с ним и ели! - - - Зачем?! - - - Я не понимаю! - - - Ты, Фриц, понимаешь?! - - - Скажи! - - - Зачем они приходили?! - - - Зачем?! - - -

Мы сидели, прижимаясь к батарее. Я молчал. Я знал, зачем они приходили.

Я помнил, как мы лежали с ним вместе. Я знал, зачем они приходили.

Это знание уснуло во мне. Под снегом той зимы. У раскаленной батареи я похоронил, закопал ту ночь с Игорем. Ту ночь, когда я думал, как буду ждать его, пока он будет сидеть в тюрьме за свое дезертирство. А я буду ждать, как ждали своих близких многие в нашем городке.

После первого срока был второй, потом третий, а потом они получали срока не выходя, не освобождаясь.

И по возвращении, через пятнадцать, через двадцать лет, он приезжал на электричке. В телогрейке, в наколках. У него было другое лицо. И у нее было другое лицо.

Они шли по городу, щурясь. Она гордая и старая, в старом новом платье.

Так было...

А потом начиналось снова и снова. Срок - освободился. Срок - освободился.

До самого конца, до смерти.

Жизнь на окраине, в бараке, с чифиром. И закаты...

- - - Чередой за вагоном вагон - - - С легким стуком по рельсовой стали - - - Спецэтапом идет эшелон - - - С Украины в таежные дали - - -

И очень громко с надрывом под этим закатом - - - - - - - - -

- - - Не печа-а-лься, люби-и-мая! - - - За разлуку прости ты меня! - - - Я вернусь раньше времени! - - - Золотая, поверь! -- - - - - Как бы ни был мой при-и-говор строг - - - Я вернусь на родимый порог - - - И погибну я в ласках твоих! - - - Зада- а-хнусь от любви! - - -

Кладбище. Наше кладбище, где он наконец успокаивался. Где он задыхался в объятиях земли. С фотографией молодой на памятнике. В рубашке с воротником по моде. Хохочущий, с волосами длинными.

Та ночь... Длинная-длинная. Когда я ждал Игоря из лагеря. Когда был всеми старыми женщинами, которые ждали и дожидались своих Игорей.

Та ночь-жизнь уснула под первым снегом. В полном молчании.

Я стал как мертвец с незакрытыми глазами.

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -