Пещера - Тим Краббе Страница 28

Он был тогда влюблен в Шарлотту Pop, свою одноклассницу. Позже он задумается над тем, не была ли эта влюбленность шлейфом воспоминаний, навеваемых разговором с Марси в тот день. Она спросила, до какой степени он осведомлен о сексе. Артур рассмеялся и сказал, что Дэвид уже давно его просветил, еще когда ему было одиннадцать.

– Прекрасно, теперь ты достаточно взрослый, чтобы я могла поведать тебе настоящую тайну, – сказала она. – Секс сам по себе не так важен. Он всегда приходит только в сопровождении настоящей любви. Например, такой день, как сегодня, может запомниться надолго. Конечно, когда ты не в компании с собственной матерью, а наедине с девушкой. По сравнению с этим днем секс – ничто. Об этом знают очень немногие четырнадцатилетние мальчики. И будь откровенен с Шарлоттой. Дай ей понять, что ты влюблен. И, если она отвечает тебе взаимностью, не упускай свой шанс. Не тяни время, а то будет слишком поздно. Знаешь, чем ты займешься в оставшиеся дни каникул? Каждый день, с десяти до четырех, ты будешь упражняться в любви. А потом я пришлю к тебе Шарлотту Pop, чтобы она оценила твои знания.

Вернув лодку, они перекусили и прошлись по окрестностям. В спортивном магазине Марси купила последнюю модель плоского летающего диска-фризби. На лужайке перед озером, куда они вернулись, они стали кидать друг другу диск. Фризби выписывал в воздухе умопомрачительные круги, при малейшем порыве ветра взмывая под облака и снова опускаясь вниз, затем неожиданно замирал и рикошетом возвращался обратно. Они играли, бегали, смеялись, и, вспоминая потом этот день, Артур хотел продлить их игру навечно.

Вдруг диск завис в воздухе над головой Марси, свернул в сторону и боком упал на воду. Они сразу поняли, что он вот-вот утонет. Они смотрели на то место, где далеко от берега он исчез под водой, понимая, что потеряли его навсегда. Марси обнимала его за плечи.

– Вещественное доказательство уничтожено, – сказала она.

По дороге домой они болтали и пели, радуясь тому, что даже потеря диска не испортила веселого настроения, но, оказавшись в привычном мире, притихли, занятые лишь мыслями о Дэвиде.

Когда они вернулись, он был уже дома.

– Где вы пропадали? – спросил он.

И не успела Марси открыть рот, как Артур выкрикнул:

– Я не хотел, это она меня заставила!

Не проходило и дня, чтобы фантик от конфеты, осенний лист или ржавое пятно не уносили его обратно в детство. Он стал различать их цвета еще до того, как выучил их названия, – и все благодаря коллекции камней своей матери. Она начала собирать камни еще ребенком и позже продолжала заниматься своим хобби с такой одержимостью, словно это было олицетворением ее прежней жизни. Часть чердака в их доме она оборудовала в свой «каменный» кабинет. Там находились ее книжки, микроскоп, шкафы со стеклянными дверями и широкими плоскими ящиками, где в открытых картонных коробочках хранились камни. Эти коробочки она мастерила сама из больших листов розового и светло-желтого картона, специально вырезая их по размеру для каждого отдельного камня, а затем складывая и сажая на клей.

На столе, где она часто выставляла свои новейшие приобретения, всегда хранился самый первый камень, с которого все и началось, – черный грубый осколок с зеленым, светящимся и похожим на сахар кусочком внутри – оливковый базальт.

Ее коллекцию составляли камни со всего мира, всех времен – возраст некоторых дотягивал до нескольких миллиардов лет. Однажды, вложив ему в руку два камня, она спросила, что он чувствует. Ничего особенного он не почувствовал, но прекрасно помнил ее восторг по поводу этих камней: ведь их разделяло три миллиарда лет – возраст нашей планеты.

– Ты словно держишь в своих руках вечность! В одной руке! Неужели ты не чувствуешь? Сожми их еще раз хорошенько!

Иногда они с Джейсоном помогали ей вырезать и клеить коробочки и пару раз все вместе совершили поход на заброшенные каменоломни и утесы, где она искала новые экспонаты для своей коллекции. Однако это особенно их не увлекало, и постепенно воскресенье стало обычным днем, когда рано утром они, попрощавшись с Марси, уходили на рыбалку, или купаться, или кататься на яхте и встречались только вечером, когда она, грязная и уставшая, с набитым камнями рюкзаком возвращалась домой и в мгновение ока исчезала на чердаке.

Она покупала и обменивала камни на выставках-продажах или по почте, но больше всего любила искать их сама, иногда одна, иногда с коллегами по клубу минерологов в Оспрее. Позже, когда Артур заканчивал школу и у нее появилось больше свободы и денег, она отправлялась в целые экспедиции в Вайоминг и Аризону, несколько раз ездила в Южную Америку, Колумбию и Бразилию. В гараже неустанно гремела и гудела машина времени – так она называла свой шлифовальный станок, который обрабатывал грубые камни, делая их гладкими и цветными, почти драгоценными. В течение одной-двух недель станок умудрялся сотворить то, на что реке потребовался бы миллион лет.

Со своими камнями Марси забывала о времени, и тогда, глядя на лестницу, ведущую на чердак, Дэвид говорил:

– Нужно быть ископаемым, чтобы заслужить внимание твоей матери.

Или же напевал «Сердце камня» «Роллинг стоунс». Или спрашивал, есть ли такие экземпляры, которые способны излечить ее от каменной любви.

– Их-то я и ищу, – отвечала она, – но нахожу лишь те, которые поступают со мной ровно наоборот.

Ей не было дела до сверхъестественных сил камней. Так же, как до слова «хобби».

– В мире существует лишь одно хобби – собирать марки. Я этим не занимаюсь.

Как бы скептически ни относился Дэвид к ее увлечению, Марси не переставала мечтать о собственном магазине. Дэвид считал эту затею эфемерной, поскольку, кроме нее, в Уотерхеде ни один человек не интересовался камнями. Со временем, однако, все его доводы свелись к единственной просьбе:

– Подожди, пока мальчики начнут жить самостоятельно.

Когда Артур наконец поступил в колледж, а родители Марси умерли, она распорядилась завещанными ей деньгами: в самом красивом месте улицы Бертранд-стрит открыла собственный магазинчик под названием «Камни Марси».

На презентации было море цветов, множество речей, поздравительных телеграмм. Дэвид гордо улыбался, но Артур знал, что скрывалось за этой улыбкой: ни одна из жен всех влиятельных персон в Уотерхеде – пусть дипломированных, пусть не без творческой жилки – не удостоилась целого магазина.

Однако сбылись худшие предсказания: дела в магазине шли из рук вон плохо. Уже через несколько недель Артур стал обходить Бертранд-стрит стороной, опасаясь, что в магазине вообще не будет посетителей. Если кто-то туда и захаживал, то в основном коллекционеры, такие, например, как пожилой господин Хаммермачер, или пенсионеры – с единственной целью поболтать о своем пристрастии. Марси варила им кофе и иногда угощала бутербродами. Те, однако, никогда ничего не покупали. Постоянными клиентами были дети, которые с утра до вечера рылись в мешках с отшлифованными камешками, набирая полные пакеты, за что Марси брала с них всего по полдоллара. По желанию она наклеивала на камни специальные кружочки, чтобы те было удобно носить на шее, – за эту услугу она не брала ни цента. Огромные куски горного хрусталя, доисторические окаменелости, за которые она выложила тысячи долларов, так и красовались на витрине.