Сердце матери - Мари-Лора Пика Страница 28

— Пожалуйста, мама, не надо!

— Почему? Я могу сама решить, чем все закончится, разве нет?

— Если тебя кремируют, у тебя не будет могилы. И куда мы сможем приходить, чтобы навестить тебя?

— Зачем меня навещать?

— Когда ты умрешь, у меня, возможно, будут секреты, которыми я захочу с тобой поделиться. Мне нужно место, где я могла бы поговорить с тобой.

Жюли — единственная, кто высказал свое мнение по этому поводу. Ее слова тронули меня. В конце концов, мне-то какая разница? Главное — мнение моих детей. Поэтому я подумала и решила, что меня похоронят традиционным способом. Что касается выбора кладбища, то напрашивался вариант Бютье: именно с этим округом были связаны самые счастливые воспоминания моей жизни. Именно сюда, в поселок Ронсево, я приезжала на лето ребенком. Здесь же были похоронены мои бабушка и дедушка, отец и дяди. Кристелль предложила:

— Знаешь, Мари-Лора, если не хватит средств, можно похоронить тебя рядом с отцом.

Когда умер отец, мы выкупили два места на кладбище: не потому что так было проще, просто в настоящее время нет выбора — невозможно приобрести только одно место. Учитывая его стоимость, идея Кристелль не была такой уж абсурдной, тем не менее я чуть не уничтожила ее взглядом.

— Быть похороненной рядом с отцом? Ты в своем уме? Я не любила его при жизни! Не хватает еще, чтобы мы продолжали ссориться…

Но самым срочным было другое. Я уже решила, где буду похоронена, и теперь предстояло заняться выбором гроба. Я обратилась в похоронное бюро Малешерба и вскоре отправилась туда в сопровождении Эвелин: подобные вещи лучше делать с подругой. Последний раз я была здесь в связи со смертью отца, а сейчас оказалась из-за самой себя, поэтому чувствовала себя как-то странно. Женщина-брюнетка, принявшая нас, была специалистом своего дела.

— Чем могу быть полезна?

— Я хотела бы составить контракт на оплату своих похорон.

— Ваших?

— Да. У меня рак, и жить мне осталось недолго. Это вопрос двух-трех недель, в лучшем случае — месяца.

Женщина, ничуть не смутившись, принялась что-то записывать. Можно было подумать, что она каждый день сталкивается с подобными случаями.

— Хорошо, не волнуйтесь, мы все уладим.

— Точно?

— Конечно. Люди приезжают к нам заранее.

— В моем случае это не «заранее», а довольно-таки срочно.

— Хорошо. Я сейчас покажу вам варианты гробов. Вы сами будете оплачивать похороны?

— Нет, мой муж.

Жиль пока еще не был в курсе, но я была настроена убедить его.

— Отлично. Пройдите, пожалуйста, за мной в соседнюю комнату. Я покажу вам несколько моделей. Вы уже думали о том, что бы вам хотелось?

У меня была одна идея, но я сомневалась в возможности ее реализации. В течение нескольких дней я убеждала подруг в том, что хочу стеклянный гроб, полностью прозрачный.

— Я хочу иметь возможность видеть свои похороны и тех, кто на них придет, — говорила я.

— Мари-Лора, но как-то странно…

— Я бы очень хотела видеть вас!

Я не осмелилась высказать идею о стеклянном гробе в похоронном бюро — у моей собеседницы был такой серьезный вид! Следовало покончить со всем этим раз и навсегда. Женщина показала мне несколько самых дорогих, а после — самых дешевых моделей. Взглянув на выставленные гробы, я ни секунды не сомневалась и выбрала нечто среднее:

— Вот этот, лакированный, с ручками.

— Дубовый.

— Дубовый? Отлично! Могу я его испробовать?

— Простите?

— Это важно, ведь в дальнейшем мне придется находиться в нем постоянно.

Дама ничего не ответила, только сдержанно улыбнулась: не всем нравился мой юмор. В любом случае, гроб есть гроб: даже в моделях «люкс» в конце концов появится грязь. К счастью, грязевые ванны полезны для кожи. Комфорт — вот главное. Внутренняя часть выбранной мною модели была обита стеганым атласом: идеальный вариант, учитывая мои проблемы со спиной.

— Что касается цвета…

— Белый. Белый атлас. Он нейтральный, скромный и неброский.

— Подушка нужна?

— Зачем?

— Чтобы положить ее на гроб во время церемонии. Иначе гроб выглядит как-то грустно…

— Вы так полагаете? Тогда почему бы и нет?

— С цветами?

— Да, с красными цветами, чтобы их было видно издалека.

— Желаете ли вы проведения особенной церемонии?

— Нет.

— Религиозной церемонии?

— Нет.

Религия и я — совершенно разные вещи. Я никогда не верила во что бы то ни было. Мне всегда сложно находиться в церкви. У меня даже аллергия на церковь. Возможно, потому что люди там слишком серьезные, а я чувствую себя некомфортно в такой обстановке. Даже ради похорон я не изменю своего мнения. И все-таки у меня была идея относительно проведения церемонии.

— Скажите, а кто проводит погребальную церемонию на кладбище?

— Я. А что?

— Тогда не могли бы вы прочесть письмо?

— Какое письмо?

Она подняла на меня растерянный взгляд. Эвелин, стоявшая рядом, посмотрела на меня подозрительно, уверенная в том, что я собираюсь сделать очередную глупость.

— Я еще не знаю, но я хотела бы обратиться к людям, сказать им, что не стоит злиться и что…

— Я вынуждена сразу же предупредить вас: это невозможно. Я не могу зачитывать подобные вещи.

— Но ведь это будет мой последний день. Если и есть день, когда я имею право сказать то, что думаю, так это он, не так ли?

— Дело не в этом. Я не принимаю участия в подобных личных посланиях.

— Черт…

Я поразмыслила несколько секунд. Вдруг Эвелин просияла:

— Ты можешь записать кассету!

— Отличная мысль!

— И в самом деле. Если у вас есть необходимое оборудование, это возможно. Нужно будет всего лишь передать мне кассету, и я поставлю ее. Никаких проблем.

— Гениально! В таком случае можно будет включить и музыку. Я обожаю Рено, Жан-Жака Голдмана, Алена Сушона… Я хочу, чтобы мои похороны были как можно более веселыми.

С очевидным облегчением она принялась составлять в компьютере сводную таблицу.

— Простите, но вы уверены, что ваша смерть настолько близка?

— Ни в чем нельзя быть уверенным. А что?

— Возможно, вы продержитесь еще год?

— Никакой надежды на это нет.

— Очень жаль, поскольку если вы сможете продержаться год, то получите существенную скидку.