Лондон. Прогулки по столице мира - Генри Воллам Мортон Страница 28

Узкие быки моста оказывали такое сопротивление течению реки, что за мостом Темза напоминала тихое озеро. Вот почему в старину столь часто проводились ярмарки на льду замерзшей реки; когда же старый мост снесли, Темза перестала замерзать от берега до берега. Из-за быков в районе моста возникали бурные пороги, представлявшие большую опасность для неопытных гребцов. Многие лондонцы падали в воду, многие тонули во время так называемых «проскакиваний», смысл которых заключался в том, чтобы пройти на весельной лодке через пороги реки. Это рискованное мероприятие породило старинную поговорку: «Умные идут по Лондонскому мосту, а дураки под ним». При плавании вниз по течению люди благоразумные выходили из лодки у таверны «Три журавля» на Аппер Темз-стрит и снова поднимались на борт неподалеку от Биллингсгейта, уже после моста. Поднимавшийся по реке вверх Пипс писал, что наблюдал за тем, как лодочник проходит пороги, с контрфорса моста.

На каждого, кто видел старый Лондонский мост, производили неизгладимое впечатление головы уголовных преступников, изменников и жертв королевского неудовольствия. Насаженные на острия пик, они возвышались над центральной башней моста. Впрочем, в те времена повсюду можно было увидеть виселицы с подвешенными к ним железными клетками и скелетами внутри. Так что приехавшие в Лондон путешественники едва ли теряли покой и сон от подобного зрелища.

Трудовой день в Биллингсгейте заканчивается задолго до того, как служащие отправляются в утренний путь по Лондонскому мосту. В старину расположенный здесь рыбный рынок открывался в четыре часа утра. Когда я впервые посетил его, накануне последней мировой войны, он открывался в пять, а сегодня время открытия сдвинулось еще на два часа. Перенос открытия с пяти на семь утра связан с военными мерами — введением затемнения. Тем не менее рабочий день в Биллингсгейте по-прежнему начинается раньше, чем в любом другом районе Сити. Все улицы, спускающиеся к рынку, заполнены грузовиками, фургончиками, конными повозками и даже тележками, в которые впряжены ослики. Вокруг носятся торговцы рыбой, грузчики и сотни людей в суконных кепках — призрачные силуэты проступают в предрассветной мгле. Разворачивающаяся на улицах спящего города бурная деятельность невольно наводит на мысль о некоем заговоре. Кажется, что все эти люди пытаются успеть что-то сделать еще до того, как проснувшийся Лондон раскроет их планы. Впрочем, так оно и есть. Они пытаются обеспечить Лондон рыбой, которую всего сутки назад выловили в Северном море.

Среди всех тварей, которых мы умерщвляем, чтобы употребить в пищу, рыба вызывает у нас наименьшие сострадания. Я не люблю курицу и поэтому прямо говорю, что не питаю особых симпатий к рынку Лиденхолл-маркет. И все же когда я вижу на земле неподвижные тушки вальдшнепов и бекасов, мое сердце непроизвольно сжимается от боли. Те же чувства пробуждают во мне трогательные и беззащитные тушки фазанов и куропаток. Но треска, мерлуза, угорь, морской язык, омар, краб или камбала вызывают во мне не сострадание, а живой интерес. Наверное, это связано с тем, что рыбы и морские гады — обитатели чуждой нам стихии. Вероятно, именно поэтому они не вызывают душевных мук даже у самых чувствительных натур.

Вот почему я обожаю изучать этот своеобразный океанский морг и наблюдать за людьми в белых комбинезонах, посвятившими себя рыбе. Одна из привлекательных особенностей Лондона состоит в том, что этот город полон высококлассных специалистов. Среди них немало людей, которые всю свою жизнь занимаются рыботорговлей. Они знают о рыбе все, что только необходимо знать. Для нас с вами мертвая рыба — всего-навсего мертвая рыба, а для них — нечто гораздо большее. Эти люди — знатоки своего дела, чьи познания не уступают познаниям ценителей искусства, посещающих аукционы в окрестностях Сент-Джеймского парка. Они тоже с первого взгляда отличают подлинник от подделки.

Биллингсгейт — одно из немногих мест в Лондоне, откуда мало-помалу вытесняются женщины. За последние полвека женщинам стали доступны все профессии, но вот биллингсгейтские торговки рыбой превратились в достояние истории. В былые времена эти торговки выставляли перед собой корзины с рыбой и сидели в ожидании покупателей, покуривая глиняные трубки, нюхая табак или попивая джин. Именно такую торговку увековечил Роулендсон в «Лондонском микрокосме». Однако сегодня не стоит искать на Биллингсгейте ни торговок рыбой, ни женщин вообще.

Характерный колорит этому рынку придают торговцы рыбой, которые даже зимой ходят в соломенных шляпах, а также грузчики в шлемах, своей формой напоминающих китайскую пагоду. На эти усеянные сотнями латунных гвоздей шлемы водружают ящики с рыбой. Каждый из подобных головных уборов стоит более пяти фунтов и выдерживает (если не сломается шея грузчика) вес до шестнадцати стоунов [7].

Я много лет знаком с Биллингсгейтом, но мне ни разу не приходилось слышать на нем нецензурной брани. Грузчики говорят, что в Биллингсгейте брань вышла из употребления сразу после того, как исчезли торговки рыбой. Словарь Бейли 1736 года издания дает в качестве одного из значений слова «биллингсгейт» толкование: «сварливая, бесстыдная неряха». Хотя в Биллингсгейте, как и в Ковент-Гардене или Смитфилде достаточно питейных заведений, открытых с раннего утра, я не знаю случаев злоупотребления их услугами. Напротив, билингсгейтские грузчики любят шоколад, а спиртное если и употребляют, то исключительно в разумных пределах. Мне часто приходило в голову, что одна из наиболее удивительных достопримечательностей предрассветного Лондона — биллингсгейтский грузчик рыбы, покрытый серебристой чешуей, шестифутовый верзила, который ищет в карманах комбинезона пенни, чтобы купить себе шоколадку.

Несмотря на близость к Лондонскому мосту, Биллингсгейт не слишком пострадал во время воздушных налетов. Впрочем, и здесь можно увидеть следы разрушений. Я заметил, что исчезли многие превосходные рыбные магазины и рестораны, которыми район славился до войны. Побродив по рынку, я спросил у одного торговца рыбой, где можно позавтракать. Он назвал мне итальянский ресторанчик неподалеку от Монумента.

В помещении плавали клубы табачного дыма. За столами громко переговаривались, шутили, хохотали хорошо, должно быть, знавшие друг друга мужчины в белых комбинезонах. В этом удивительном месте я заказал себе роскошный по меркам привыкшего к военным нормам Лондона завтрак — бифштекс из вырезки с жареным луком, кофе, тост и мармелад. Еда обошлась мне всего в два шиллинга и три пенса! Сидевший рядом со мной мужчина, покончив с бифштексом, приступил к десерту. Признаться, я был шокирован — десерт в семь тридцать утра?!

3

Я шел по Лондонскому мосту с твердым намерением больше на нем не задерживаться. Почти добравшись до Саутуорка, я увидел большую толпу мальчишек и взрослых мужчин. Перегнувшись через парапет, они пристально разглядывали реку в полной тишине. Меня обуяло любопытство, и я тоже подобрался к парапету. Как по-вашему, куда они смотрели? Под мостом проходил иностранный корабль, покидавший Лондон. Капитан на мостике осторожно вел судно по реке. Увидев головы зевак, матросы приветственно замахали нам руками. Уверен, многие из нас пожалели, что не могут уплыть на этом корабле!