А ночь была как музыка, как милость - Валерий Столыпин Страница 28

Много ей всяких ненормальных попадалось, кого мужиком можно назвать лишь по причине того, что в штанах ходят. На кой чёрт ей молокосос нужен или хуже того – сыночек, которому сопельки подтирать приходится.

Один ухажёр с ходу в театр пригласил.

– Сильву, – говорит, – слушать будем.

– Деньги девать некуда. И время.

У Нинки своя сильва имеется, ей и готова поделиться.

Она не против культуры, но всему своё время. Видишь, женщина страдает от любовного истощения – удовлетвори её романтический голод, дай надежду на светлое будущее ,  тогда хоть в кино, хоть на танцы. А так, чего даром время терять.

С подобными козлами можно и до старости в девках остаться.

Ниночка предпочитает начинать контакт с романтического ужина. Или обеда.

Сначала рюмочка чая для знакомства и расслабления, чтобы никаких секретов, честно и откровенно обо всём.

Дёрнули по соточке, поговорили откровенно, пивком отлакировали начало романтических отношений, выяснили интересы и цели: без намёков, открытым текстом.

Доверие, прежде всего. Без него нельзя.

Непьющий мужик сразу настораживает. Что-то у парнишки со здоровьем не в порядке.

Таких претендентов она сразу выбраковывает.

Кстати, секс после стакана водки – самое оно. Проверено.

Без допинга три минуты, а после дозы иногда по часу трудятся.

Скрытые возможности только так и можно определить. Выпил маленько, расслабился, почувствовал себя половым гигантом. Или не почувствовал, если предъявить нечего.

Самой тоже нужно стимулятор принять, чтобы в резонанс с партнёром войти, иначе какая  к чертям собачьим любовь, если романтические вибрации не совпадают?

Мужики нынче пошли – без слёз не взглянешь: ни кожи, ни рожи. Животы развесят, а кошелёк пустой.

– Сильный пол, бля! Ха-ха! – Смеялась, рассказывая подругам про очередного любовника Ниночка. – Но ведь и без них никак. Пробовала я этот, альтер… короче, с вибратором. Бред сивой кобылы. Мужичонка, что ни говори, хоть и плюгавенький, всё одно лучше бездушного механизма. Да и поговорить с ним всегда есть о чём.

Гармония, – рассуждала она, – в семейной жизни самое важное условие. А ещё ритм. Чтобы не то, что с полуслова, с одного взгляда, по запаху друг друга понимали. Но ведь мужиков: сильных, внимательных, старательных, днём с огнём… Всё больше  худосочные попадаются. Мало того – себе на уме. Пыхтят, торопятся, словно мечтают скорее закончить и смыться. Только настроишься, а у него патроны закончились.

Это бы ладно, Нинке спешить некуда, так начинают нос воротить, о срочных делах вспоминают.

– Спасиба ведь не дождёшься. Раззадорят, введут в состояние любовной лихорадки и в кусты.

Появился, правда, один, ничего так себе: сильный, откровенный, неутомимый и со средствами.

В кровати – орёл.

Одно напрягало: пил только сухое красное вино и сексом занимался под музыку. Энигму включал. От неё Ниночку в сон клонило.

– Церковный, – говорил, – рэп: музыка покоя, мечты и желаний.

Входил в тесный контакт после облизывания.

Осторожно целовал, обнимал и гладил, медленно, словно танцевал.

Часа два.

В ритме мелодии.

Словно не с Нинкой, а с музыкой сексом занимался.

С закрытыми глазами.

Сильный, уверенный. Чего-то такое нажимает, отчего даже дышать и двигаться желание пропадает.

А пахнет вкусно: умереть можно.

Один раз под эту мелодию и странные нежности Ниночка уснула.

А чего он хотел? Релаксация. Сам виноват – убаюкал.

Разбудил поцелуями, массаж сделал, о любви и страсти жужжал.

Непривычно, но приятно до жути, возбуждает и бодрит.

Во всём теле истома и трепет, томление сладкое и желание, желание…

Всё угадал, шельмец, каждую мимолётную прихоть распознал. Словно в мозгах сидел и мысли читал.

Не успеет Ниночка подумать о чём-то ужасно запретном, а он уже исполнил.

Факир и маг.

– Наверно такой мужчина мне и нужен. Славно было бы, если и я ему приглянулась, – подумала она, засыпая.

Проснулась – любимого нет.

На часы посмотрела, – батюшки, чуть не сутки проспала. Вот, дела!

А на зеркале губной помадой, написано «Ты чудо! Люблю!!! Вечером жди».

– Так уже вечер.

Забегала Ниночка, засуетилась: ногти шлифует, причёсочку мастерит. Десять платьев, трусики сексуальные примерила, ароматную ванну приняла: хлопочет, копошится, нервничает.

Вспотела от волнения, хоть снова под душ ныряй.

Принялась готовить ужин, чего отроду не делала.

Пришлось по такому случаю наряд с себя скинуть.

Голова от волнения кружится, мысли разбегаются в разные стороны.

Картошечку на сковородке перевернёт, помешает и к зеркалу.

Взглянет на волнительную надпись, покрутится: мечты  куда-то вдаль уносят, чувства переполняют, будоражат воображение.

Оглаживает себя, трогает, оценивает.

Вроде ничего. Сама бы влюбилась.

Тут звонок.

Сковородка скворчит, зеркало незаконченностью макияжа сигналит, трусики до сих пор не надеты.

А ну как он!

Заметалась Ниночка: сердечко, стучит, мысли испаряются. Подтянула животик, спинку прямо и походкой, как на подиуме, к двери направилась.

Открыла…

Он!

Тут мысль, довольно ясная, – трусики надела, тру-си-ки! И передник.

Больше ничего на ней нет.

– Ну и ладно, думает она,  – затем и пришёл, пусть смотрит.

Немного погодя оказалось, что это цветочки были, мелочи жизни.

Ягодки созрели немного позже, когда блевать начала без остановки.

– Пестики, тычинки, любовь-морковь… Как же так?

В итоге Энигма отдыхала. Под Марш Мендельсона расслаблялись.

Поначалу милый оробел, робко пытался улизнуть от социальной ответственности. Во всяком случае, энтузиазма не проявил и глаза прятал.

– Врёшь, не уйдёшь, – сказала себе Ниночка. – Такими подарками не разбрасываются.

Сколько их, претендентов на любящее сердце, через Нинкины руки прошло – ни один не зацепил, а этот…

– Именно то, что нужно,  – решила она, – остальное можно подредактировать.

Теперь живёт счастливо.

Водку любимый быстро пить научился.