Особые отношения - Джоди Пиколт Страница 28

Мы говорили о том, откуда она узнала о музыкальной терапии (еще в детстве она сломала руку и ей должны были вставить спицу, а в педиатрическом отделении был музыкальный терапевт). Говорили о ее матери (которая звонит Зои трижды в день, чаще всего, чтобы обсудить всякую чепуху, например вчерашнее выступление Андерсона Купера или на какой день через три года выпадет Рождество). Говорили о Максе, о его пьянстве, о дошедших до нее слухах, что сейчас он оказался в надежных руках пастора из церкви Вечной Славы.

Чего я не ожидала от Зои, так это того, что с ней весело. Она смотрит на окружающий мир такими глазами, что ее самобытный взгляд неожиданно вызывает у меня смех: «Если человек с раздвоением личности пытается покончить с собой, это можно рассматривать как попытку убийства? Разве немного не огорчает, что врачи называют свою работу «практикой»? Почему говорят «в кино», но «на телевидении»? Разве зал для курящих в ресторане не напоминает чем-то дорожку для писающих в бассейне?»

У нас много общего. Мы обе выросли в неполных семьях (ее отец умер, а мой сбежал со своей секретаршей); мы всегда хотели путешествовать, но ни у одной из нас не было достаточно денег, чтобы осуществить свою мечту; нас обеих бесят клоуны. Мы тайно увлекаемся телевизионными реалити-шоу. Нам нравится запах бензина, мы ненавидим запах хлорки, и обе жалеем, что не умеем пользоваться помадкой, как повара-кулинары. Мы предпочитаем белое вино красному, сильный холод — удушающей жаре, арахис в шоколаде «Губерз» — изюму в шоколаде «Рейзинетс». Мы обе без проблем можем воспользоваться мужским туалетом в общественном месте, если в женский слишком длинная очередь.

Завтра она отмечала бы десятую годовщину своей свадьбы, и я вижу, что она нервничает. Мама Зои, Дара, уехала в Сан-Диего на конференцию инструкторов по персональному росту, поэтому я предложила сделать что-нибудь такое, чего никогда не сделал бы в этот день Макс. Зои тут же выбрала балет в великолепном концерт-холле «Ванг-театр». Давали «Ромео и Джульетту» Прокофьева. «Макс, — сказала Зои, — терпеть не мог классический балет. Если он не отпускал язвительные замечания относительно трико танцовщиков, то крепко спал».

— Может быть, именно так мне и следует поступить, — задумчиво произносит Раджази. — Отвести этого дурака туда, где ему точно не понравится. — Она закатывает глаза. — А что больше всего ненавидят брамины?

— Шашлык из свинины? — предположила я.

— Вечеринку в стиле хеви-метал.

Потом мы обмениваемся взглядами и одновременно произносим:

— Гонки серийных автомобилей!

— Я лучше пойду, — говорю я. — Мне через пятнадцать минут нужно забрать Зои.

Раджази снова разворачивает кресло к зеркалу и прищуривается.

Когда твой парикмахер щурится, хорошего не жди. У меня настолько короткие волосы, что на макушке торчат похожими на траву пучочками. Раджази открывает рот, и я бросаю на нее убийственный взгляд.

— Даже не смей успокаивать меня, что волосы отрастут…

— Я всего лишь хотела сказать, что нынешней весной в моде прически в стиле милитари…

Я провожу рукой по волосам, чтобы хоть чуть их взъерошить, но тщетно.

— Я бы тебя убила, — говорю я с угрозой, — но лучше оставлю в живых, чтобы ты помучилась со своим индусом.

— Вот видишь? Тебе уже начинает нравиться твоя стрижка. — Она берет у меня деньги. — Будь осторожна за рулем, — предупреждает Раджази. — Уже начинает валить снег.

— Легкая пороша, — отмахиваюсь я на прощание. — Не о чем волноваться.

Как оказалось, нас с Зои объединяет еще одно — «Ромео и Джульетта».

— Это моя самая любимая пьеса Шекспира, — признается она, когда исполнители выходят на поклон, а Зои догоняет меня в роскошном, недавно отремонтированном коридоре концерт-холла после посещения туалета. — Всегда мечтала, чтобы ко мне подошел мужчина и завел разговор, который бы свободно перетек в сонет.

— Макс так не поступал? — улыбнулась я.

Она хмыкает.

— Макс считал, что сонет — это предмет, который надо спрашивать в сантехнической секции строительного супермаркета.

— Когда я однажды призналась заведующей кафедрой английского языка в школе, что больше всего мне нравится «Ромео и Джульетта», — говорю я, — она сказала, что я мещанка.

— Что? Почему?

— Наверное, потому что эта пьеса не такая сложная, как «Король Лир» или «Гамлет».

— Но она волшебнее. Об этом ведь каждый мечтает, верно?

— Умереть со своим любимым?

Зои смеется.

— Нет. Умереть до того, как начнешь составлять список того, что тебя в нем раздражает.

— Да, представляешь продолжение, если бы у пьесы был другой конец, — отвечаю я. — От Ромео и Джульетты отреклись родные, они переезжают в передвижной домик. Ромео отращивает волосы и пристращается к покеру на компьютере, пока Джульетта заводит интрижку с монахом Лоренцо.

— Который, как оказывается, — подхватывает Зои, — в подвале своего дома оборудовал подпольную лабораторию по производству метамфетамина.

— Точно! Откуда ему изначально было знать, какое лекарство ей давать?

Я обматываю шею шарфом, и мы решительно выходим на мороз.

— А куда теперь? — спрашивает Зои. — Думаешь, уже поздно где-нибудь поужинать?

Звук ее голоса замирает, когда мы выходим на улицу. За те три часа, что мы были в концерт-холле, снег повалил сильнее — началась настоящая снежная буря. Не видно ни зги, только бешеное кружение снежинок. Мои туфли утопают в почти пятнадцатисантиметровом слое снега.

— Ого! — восклицаю я. — Вот невезение!

— Может быть, стоит переждать, а потом ехать домой, — предлагает Зои.

Водитель лимузина, опершись на автомобиль, смотрит на нас.

— В таком случае, леди, устраивайтесь поудобнее, — говорит он. — В прогнозе погоды сообщают, что снегопад будет продолжительный, наметет больше полуметра.

— Переночуем в Бостоне, — заявляет Зои. — Здесь множество гостиниц…

— Которые обойдутся в копеечку.

— Если только мы не снимем один номер на двоих. — Она пожимает плечами. — Кроме того, для чего еще нужны кредитные карты?

Она берет меня под руку и тащит в самую метель. На противоположной стороне улицы находится аптека.

— Зубные щетки, паста, еще мне нужны тампоны, — говорит она, когда за нами закрываются раздвижные двери. — Можно купить лак для ногтей и бигуди, мы могли бы накрасить друг друга. Допоздна не будем ложиться спать, посплетничаем о парнях…

«Вот этого точно не будет», — думаю я. Но она права: ехать домой по такой погоде — полное безрассудство.

— У меня есть аргумент из трех слов, — уговаривает меня Зои. — Обслуживание в номере.

Я стою в нерешительности.