Комерс. Тем, кто не дожил - Ефим Дикий Страница 27

Ехать решили поездом. Уже не помню почему: кажется, к этому времени «Аэрофлот» поднял цены на международные рейсы. Не смертельно для кармана, но когда разница в цене с железной дорогой почти на порядок… в общем, отчего не прокатиться в купе отдыха проводника? Благо, что насчет пить-курить прямо в купе договорились за небольшую плату практически мгновенно. «Все как обычно».

Все, да не все. Весна 92-го года – кульминация конфликта вокруг Приднестровья, а ехали мы как раз через Тирасполь. То есть практически прямо по местам боевых действий.

Странная, конечно, война: между воюющими сторонами в полном объеме сохраняется железнодорожное сообщение. Нам, впрочем, все войны вообще были по барабану: в Москве отстрел среди знакомых шел куда как убедительно. Ну, или казалось, что по барабану: вскоре выяснилось, что стремные ситуации случаются и вне коммерческой деятельности.

Но пока мы с Комиссаровым пребывали в состоянии полной беззаботности – благо, что полтора суток интенсивного поездного пьянства весьма располагают к благодушию.

– Проехали Тирасполь, – сунул нос в купе проводник и аж поперхнулся от табачного дыма. – Вы тут это… постарайтесь лишний раз с койки не вставать. Ночь, постреливают.

Вставать особо и не хотелось, разве что до туалета, а это – соседняя дверь. Пару раз, кажется, слышали некое подобие автоматных очередей, но где-то в отдалении. В общем, «война – фигня».

В чем и убедились, добравшись до Кишинева. Город жил совершенно мирной жизнью: время здесь медленно текло среди залитых солнцем полупустых улиц и зеленых скверов. Все как год назад, тихо и спокойно.

– Молдаване? – усмехнулся Борис. – Да их тут меньше трети, и все тихие как мыши. Вот за городом – там да, но туда и соваться не нужно.

– Минуточку, а как же мы машину погоним?

– Да не бойся ты, я с вами поеду – а я в Молдавии худо-бедно почти сорок лет прожил. Уж как-нибудь разберемся с селюками, тоже мне проблема. Через Приднестровье, естественно, ломиться не будем – а поедем себе спокойненько на север, через Бельцы. Там все тихо – опять же номера на тачке молдавские.

– Погоди, как молдавские? – Я насторожился. – А с учета машину ты снимать не собираешься?..

– А смысл? Лишний гимор, и можно подумать, что в Москве гаишники к молдавским номерам доебываются.

Что правда, то правда: среди номеров ездящих по Белокаменной машин царил попросту неприличный плюрализм. Иномарка с не то что литовским, а даже и немецким номером была вполне нормальным явлением.

Оборотной стороной Бориного спокойствия была лень, переходящая в апатичность. И не сказать, чтобы характер у него был такой (хотя и это тоже), просто сама жизнь в Кишиневе была какая-то ленивая и тягучая: южане, куда деваться.

Нас с Сашкой тоже затянула эта нега, столь непривычная после динамичной Москвы. Почти неделю мы объедались копченым палтусом и контрабандной икрой из Астрахани, продегустировали все мыслимые сорта молдавского коньяка – и по большому счету вообще ничего не делали. Изредка я все же приставал к гостеприимному хозяину:

– Борь, все это замечательно – но что с машиной-то?

– Да не суетись, все нормально будет. Человечек из ГАИ отъехал в деревню к родственникам, дня через три появится. А машина никуда не денется, вон она под окнами стоит. Если что – садись, катайся, делов-то.

Цыплячьего цвета «копейка» и впрямь стояла у дома – и выглядела вполне пристойно: мягкий молдавский климат не располагает к коррозии. Пару раз мы на ней поездили, и Комиссаров как эксперт одобрил:

– Долить масла и тормозухи – и можно не дергаться: долетим без проблем. Тут же езды тысяча сто километров с копейками – меньше, чем от Москвы до Коктебеля. Если Боря меня будет подменять, даже ночевать в пути не придется.

В ГАИ Бориса по концовке все же пришлось гнать пинками. Весь процесс занял не больше часа, только вот результат получился несколько странный.

– В общем, с техпаспортом получится длинный гимор, – пояснил наш друг. – Я так думаю, что все это можно потом сделать, а машину лучше гнать прямо сейчас. Документы я и без нее оформлю, все схвачено.

– А ездить как?..

– Да по техталону моему.

– А по нему доверенность можно выписать?

– Вряд ли, но это и не нужно. – Борина флегматичность передалась и мне, умел он создать спокойное настроение. – Я тебе просто дам один из моих загранпаспортов, вот и катайся на здоровье.

– Так я же на тебя не похож!

– Я тебя прошу! Оба интеллигентного вида, оба евреи, у обоих залысины…

– Это у меня залысины, а ты и на фото уже почти лысый. К тому же у меня волосы темные, а ты седой насквозь!

– Ну, скажешь, что фотка такая неудачная. Можно подумать, что кто-то вглядываться будет. На край можно и фотографию переклеить.

– Это запросто, – подтвердил Комиссаров. – Я и печать без проблем переведу. Можно целлофанкой, а можно – яйцом.

– Каким еще яйцом? – изумился я.

– Самый надежный способ! Берешь горячее крутое яйцо, прокатываешь его по печати – и вот тебе оттиск. Потом прокатываешь его поверх новой фотки – и готово; сколько раз так поступал. Да ты не ссы: знаешь же, что руками я все делаю хорошо. – Саша подумал и, усмехнувшись, добавил: – Это с головой у меня проблемы, а руки откуда надо растут.

В рукастости Комиссарова я убеждался неоднократно, так что убедили меня собеседники без особых проблем. Проблемы возникли позже, и уже в Москве. А до Москвы надо было еще доехать.