Голубь и мальчик - Меир Шалев Страница 27
Голубь и мальчик - Меир Шалев читать онлайн бесплатно
Род занятий в средней школе, где я учился, — с естественно-научным уклоном, в биологию, — выбрал для меня Папаваш, точно так же, как он выбрал и часть, в которой я проходил армейскую службу. По его настоятельному совету я пошел на курсы санитаров и благодаря его связям и своим успехам в учебе остался там инструктором. Он видел в этом мой первый шаг на пути к изучению медицины и наследованию его амбулатории — идея, которая меня чрезвычайно удивила. Я никогда не выражал желания стать врачом и не предполагал, что он прочит это будущее именно мне.
— А Биньямин? — спросил я. — Я думал, это он выучится и получит твою амбулаторию.
— У Биньямина, — Папаваш посерьезнел, почти помрачнел, — нет врачебного темперамента.
А когда я спросил, что же получит брат, если я унаследую амбулаторию, ответил:
— Не беспокойся за Биньямина, Яирик, он найдет себе богатую жену.
Но Биньямин пошел на медицинский факультет и женился на женщине, единственным приданым которой было веселое сердце и здравый ум, а я, напротив, пошел на курсы экскурсоводов при министерстве туризма. Так посоветовала мне мама.
— Не сиди в конторе, — сказала она, — лучше работать на воздухе, лучше возвращаться домой из разных мест. И кроме того, — пошутила она, — может, в каком-нибудь туристическом автобусе ты познакомишься с богатой американкой? Может, это не Биньямин ее встретит, а как раз ты?
— По какому праву? По какому праву она вмешивается? Мало того что ушла, так еще дает нам указания! — Папаваш поднялся, прошелся взад-вперед и сказал, сдерживая голос: — Ты можешь стать прекрасным врачом, зачем тебе возить туристов? — Он наклонился надо мной. — Рассказывать им всякие басни, водить их в магазины сувениров… Маленькие верблюды из оливкового дерева… Кресты из перламутровых ракушек… Ждать чаевых… И это же глупости, Яирик, насчет богатой туристки из Америки! Богатые туристки сидят на заднем сиденье «мерседеса-бенца» с шофером за рулем! Не в автобусе!
— Мама просто пошутила, — сказал я. — Она не говорила всерьез.
— Мне не нравятся эти шутки! — сердито сказал Папаваш. — Меня они не смешат.
Я подсчитал свои за-за и за-против, пошел в экскурсоводы и встретил свою богатую жену в точном соответствии с твоей шуткой — в туристическом автобусе. Если бы у меня хватило смелости, я бы по-ребячески сказал тебе: «Всё из-за тебя!». Но я опишу все, как оно было, не возлагая вину ни на кого: я возил туристов к христианским святыням и к замкам крестоносцев, рассказывал им всякие басни, водил в магазины сувениров и уже заработал себе хорошее имя и накопил, сначала в памяти, потом в маленькой запиской книжке, которую купил мне Папаваш — большой любитель записных книжек, все маленькие и все черные, — разные анекдоты и байки. И, кто знает, может, я бы продолжал так и дальше, но однажды в мой автобус вошла молодая и красивая американская туристка — я тогда еще не знал, что она к тому же и богата, — и села на заднем сиденье. Мои объяснения она слушала с большим вниманием. Иногда я чувствовал, что ее взгляд задерживается на мне, как будто оценивая и проверяя. После обеда она подошла ко мне и сказала, что ее зовут Лиора Киршенбаум и она хотела бы встретиться со мной после ужина.
Говоря по правде, я приметил ее еще раньше. Своим ростом и глазами она напоминала мне мать, и Папаваша, и брата одновременно, но была красивее их, и вдобавок на какой-то странный манер. Обычно ощущение красоты вызывают не только черты лица, но и тот свет, который оно излучает. У мамы были и лицо, и свет одновременно. У Тирцы не особенно красивые черты лица, но свет от нее исходит ослепляющий. Эта туристка вообще не излучала света, но все равно была очень красивой. И когда мы сидели с ней в тот вечер в вестибюле гостиницы, все удивлялись нашему виду, как, собственно, и должны удивляться люди, увидев такую девушку в обществе невысокого, темноватого, смущенного парня.
Водитель автобуса даже отпустил грубоватое замечание по поводу туристок, которые пытаются заигрывать с экскурсоводом, но у этой туристки на уме было совсем другое. Осенью, по ее словам, она собиралась вернуться в Израиль с несколькими приятелями-англичанами, молодыми людьми, которые располагают деньгами и временем и интересуются птицами, «и мы хотим, чтобы вы, мистер Мендельсон, провели с нами двухнедельную экскурсию на природе по следам перелетных птиц».
— У меня нет ни малейшего представления о природе, — сказал я, — особенно о перелетных птицах.
Она прикоснулась к моей руке:
— Вам не нужно знать никаких птиц и вам не придется ничего никому объяснять. Ваше дело будет найти и подготовить пункты наблюдения, организовать еду и ночлег, оборудовать и вести машину. Нас будет шесть человек, включая меня с вами.
У Папаваша был тогда знакомый — старый гинеколог, маленький, но воинственный и задиристый человечек и большой знаток птиц, vogelkundler на его языке. Я пошел к нему за советом, и он представил меня компании птицелюбов, все как один — старые йеке, вроде него, и куда более забавные и интересные, чем те птицы, которые были предметом их интереса.
Я рассказал ему о предложении, полученном от молодой американки, и он пригласил меня съездить с ними на наблюдательный пункт.
— Но она сказала, что мне не нужно знать птиц, — сказал я.
— Ты должен знать любителей птиц. Твоими клиентами будут они, а не птицы.
Старые немецкие птицелюбы явились, вооруженные биноклями, фотоаппаратами и телескопом, обутые в высокие ботинки, одетые в брюки хаки, доходившие до колен, в носках того же цвета, доходивших до тех же колен, но в противоположном направлении. На всех были широкие соломенные шляпы, кроме одного, который явился в шляпе с птичьим пером, вызвавшей суровое осуждение остальных: «Es gehort sich nicht», любителю птиц это не подобает.
Они уселись на маленькие складные стулья, и через несколько минут пошли сообщения: дальность, направление, внешний вид птицы — а потом споры: сокол или осоед, степной орел или лягушачий подорлик? Начинающие, как правило, путают сокола с ястребом, но у ястреба более широкие крылья, сказали мне, и он не парит на месте. И вообще, небольшой хищник, который парит, может быть только соколом, а если парит большой, то это обязательно schlange-nadler, то есть крачун-змееяд.
Через два часа состоялось голосование, и было решено перекусить. Они вытащили из рюкзаков бутерброды, термосы с черным кофе, фрукты. Запах колбасы и крутых яиц поднялся в воздух.
— Мы оставляем двух дежурных, — сказали мне. — Один продолжает наблюдать за небом, чтобы позвать остальных, если появится что-нибудь интересное. А другой — познакомься, пожалуйста, с профессором Фройндом — наш сегодняшний дежурный по пирогам.
И профессор Фройнд, в обычные дни — специалист по истории Греции, торжественно нарезал и подал великолепный яблочный пирог, изготовленный его женой.
— И штрудель нам приготовила, и дома осталась, — отметил он с гордостью. — Хорошее хобби для нас, мужчин, эти птицы. — И засмеялся странным смехом, как будто прочищал горло.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии