Великие перемены - Герберт Розендорфер Страница 27

Но всеобщая свобода это обоюдоострый меч. Она, к сожалению, приносит с собой и свободу бесчинства. Она тянет за собой и тех демонов, которые уничтожат мир: мелких, одетых в серое торговцев. Их бог — выгода. Выгода превыше всего. Перед выгодой всё обязано отступить. Для достижения выгоды любое средство хорошо. Приносить жертвы выгоде так же хорошо, как богу.

Та самая свобода, которой похваляется Империя Ю-Э-Сэй, и подражая ей, похваляются и все остальные империи, давно уже попала в стальную сеть коммерции и выгоды. Торговцы купили империи, правительства и мандаринов, а народ этого не замечает, да что я говорю: ни империи, ни правительства, ни мандарины этого не замечают. Как это называется, мой любезный друг Цзи-гу? Это называется коррупция.

Иногда вдруг всплывает наверх маленький острый кончик плавучей ледяной горы подкупа — что, конечно, является неприятным сюрпризом: например, тогда, когда несколько лет назад был убит правитель Империи Ю-Э-Сэй. [41]Вот тут, конечно, непроизвольно, у коррупции почти спала с лица маска, но едва ли кто смог это увидеть, потому что дело мгновенно замяли. Правитель еще не был предан земле, как убийцу уже казнили, а вслед за ним и убийцу убийцы, а потом и свидетелей и так далее, пока все концы не были опять надежно упрятаны в воду, и коррупция смогла дальше раскидывать свои сети.

Могущественные люди Империи только воображают себя могущественными. (Или: возможно, они знают, что это не так, но не признаются себе в этом; хотя они скорее всего подкуплены.) Могущественные разве что только управляют, правят же те, кто дергает за нити.

Ведь и ты, дорогой Цзи-гу, уже заметил, что в мире все движется в сторону все большего и большего усложнения? Я это давно заметил. Ничто не становится проще, при любых переменах все только усложняется. Даже мы в нашем родном времени в Срединном царстве, озабоченные тем, чтобы избежать любых перемен, вынуждены констатировать, что наступают сложности. Подумай о простых формах существования в глубокой древности, о чем мы знаем из письменных источников, и сравни с тем, насколько усложнилась наша теперешняя государственная структура (я имею в виду наше родное время). И тем более сейчас, когда большеносые, как одержимые, стараются все бесконечно изменять! Поэтому неудивительно, что они не справляются с ими же самими вызванными усложнениями. Они подобны густому лесу, непроходимой чаще, где может укрыться любое жульничество. Крупное жульничество остается безнаказанным. Почему? Потому что у вора всегда преимущества, он всегда впереди. А полиция всегда плетется сзади.

Господин Ши-ми лишь печально вздыхает, когда мы с ним беседуем на эту тему. Он считает этот пагубный процесс — и, вероятно, с полным на то основанием — необратимым. Он давно перестал, сказал он, волноваться по этому поводу. Он лишь удивляется. И он лучше будет заниматься наукой об истории.

Как я рад, мой дорогой Цзи-гу, что не останусь в этом мире. Если бы только узнать, когда, наконец, будет изгнан интриган канцлер Ля Ду-цзи! Чтобы я мог вернуться и заключить в объятия мою дорогую Сяо-сяо. С этого места я начинаю опять писать черными чернилами.

Должен ли я утаить от тебя, что еще приключилось со мной в городе «Большое Яблоко»? Конечно, нет. Ведь я ничего не скрываю от тебя.

Это случилось в конце моего пребывания в этом городе.

Господин Ши-ми делал прощальные визиты к своим коллегам, а я пошел позавтракать в одиночестве в один из больших Гоу-тел (здесь так принято). На сей раз я оказался в Гоу-тел, в котором раньше никогда не бывал, со странным названием «Империя редисок», [42]и там мне выпало счастье познакомиться с двумя дамами, одна из которых была чрезвычайно привлекательна. Ее звали…

(Примечание издателя: здесь недостает одной или нескольких страниц рукописи. Строчки, которыми начинается последующая из сохранившихся страниц, явно являются последними строчками стихотворения. Цитируется ли здесь какое-то известное стихотворение, или же стихи сочинены самим Гао-даем, установить не удалось.)

…и платье зеленое это,

Мое и не мое,

И нитку жемчуга эту,

Твою и не твою

Я не опишу никому,

Кроме как только

Вечности. [43]

В железном Летающем Драконе есть три отделения. Большеносые вообще любят отделяться. Они любят отделять все, главным образом самих себя от себе подобных. Ну да ладно, мы тоже проделываем это и даже более резко. Однако бросается в глаза, что большеносые обязаны точно обозначать отделения. Мы, в Срединном царстве нашего родного времени, тотчас понимаем, кто перед нами — мандарин или крестьянин. Здесь же не так. Это происходит из-за того, что согласно букве закона, которым они очень гордятся, все люди равны. Логически это не оправдано, и на деле происходит совсем другое. Они только делают вид, что все равны, и чтобы не запутаться в различиях, они дают этим отделениям определенные названия.

Отсюда вытекает, что и в железном Летающем Драконе имеются несколько отделений, а именно три: одно для особо важных пассажиров, второе для не особенно важных пассажиров и третье для совсем не важных. Важность пассажиров, как я заметил, зависит исключительно от количества денег. Она тем выше, чем в более дорогом отделении ты собираешься лететь. Мои деньги, в буквальном смысле слова случайно принесенные мне ветром, очень быстро растаяли в городе «Большое Яблоко», потому что «Большое Яблоко» очень дорогое удовольствие, и такое впечатление, что там сеешь деньги горстями, а никакого урожая не снимаешь. Ну да ладно — некоторый запас у меня еще был, однако бережливости ради я выбрал самый низший из всех классов в Летающем Драконе. (Назад я летел один, потому что господин Ши-ми по каким-то причинам, думаю, чтобы встретиться со своим двоюродным братом, должен был съездить в другой город Ю-Э-Сэй, а в какой именно, меня не интересовало. Мы условились с ним опять встретиться в Либицзине.)

Итак, я купил бумагу, подтверждающую мое право на самый низший класс, и тут мне опять улыбнулось счастье, хотя сначала оно выглядело как неприятность:

Когда я вошел в Летающего Дракона и предъявил свою бумагу и летающая горничная подвела меня к соответствующему месту, выяснилось, что там уже сидит некая дама. Согласно моим наблюдениям это была типичная дама из Империи Ю-Э-Сэй: она была белая и толстая, имела очень много зубов, губы у нее были накрашены, волосы голубые, и она все время что-то жевала, даже когда говорила.

Летающая горничная сравнила наши бумаги: на обеих было указано одно и то же место. Очевидно, при выдаче бумаг произошла ошибка, и одно и то же сидячее место было продано дважды.