Крутые парни не танцуют - Норман Мейлер Страница 27

Бывают вмешательства, чересчур серьезные для того, чтобы нарушить ваше спокойствие. Человека не бросает в дрожь при встрече с палачом. Я отодвинул засов и распахнул дверь.

Вошел Ридженси. В первый миг, увидев его напряженное лицо и сердитый блеск в глазах, я решил, что он пришел меня арестовать. Он остановился в прихожей и уставился на мебель в гостиной, чуть наклоняя голову то в одну сторону, то в другую, но продолжалось это так долго, что я успел понять: эти сокращения шейных мускулов вызваны его собственными душевными проблемами.

– Я не выпивать пришел, дружище, – наконец сказал он.

– Все равно могу налить.

– Потом. Сначала потолкуем. – Он ткнулся своими сердитыми блестящими глазами в мои, но потом в изумлении – поскольку ему вряд ли когда-либо приходилось замечать во мне такую решимость – отвел взгляд в сторону. Не мог же он знать, к чему я только что подготовился.

– Неужто вы работаете по воскресеньям? – спросил я.

– Вы ведь сегодня не были в Уэст-Энде?

Я покачал головой.

– И не знаете, что происходит?

– Нет.

– Сегодня у «Вдовьей дорожки» побывали все городские копы. Все, как один. – Он поглядел мимо меня. – Не возражаете, если я сяду?

Я и возражал, и нет. Я сделал жест, который можно было понять двояко.

Он сел.

– Слушайте, Мадден, – сказал он, – я знаю, вы человек занятой, но может, вы помните утренний звонок Мервина Финни?

– Хозяина «Вдовьей дорожки?»

– Вы же столуетесь там постоянно – и что, не помните его имени?

– Эй, – сказал я, – не гоните волну по мелочам.

– Ладно, – ответил он. – Почему бы вам тоже не присесть?

– Потому что я сейчас ухожу.

– Финни звонил насчет машины, верно?

– Она еще там?

– И вы сказали Мервину Финни, – произнес Эл-вин Лютер, – что не можете вспомнить имя женщины, которая была с Пангборном.

– Не могу. А это важно?

– Может, и нет. Если она не его жена.

– Мне так не показалось.

– Ну хорошо. Вы ведь здорово разбираетесь в людях.

– Все же у меня не хватает смекалки понять, что произошло.

– Ну, это-то я мог бы вам объяснить, – сказал он, – но не хочу, чтобы вы судили предвзято. – Он снова взглянул мне в глаза. – Что вы думаете о Пангборне?

– Юрист из какой-нибудь корпорации. Смышленый. Отдыхает с блондиночкой.

– Ничего из ряда вон?

– Да нет, разве что малосимпатмчный.

– Почему?

– Потому что я хотел развить отношения с Джессикой, а он мешал. – Я замолк. Ридженси был очень неплохим полицейским. Он умел незаметно оказывать давление, причем постоянное. Рано или поздно ты ошибался. – Ох, – сказал я, – вот как ее звали. Только что вспомнил. Джессика.

Он записал это.

– А фамилия?

– Пока не получается. Может, она мне ее и вовсе не называла.

– Какое от нее впечатление?

– Дамочка из высоких кругов. Я бы сказал, южнокалифорнийский тип. Но не аристократка. Просто денежная.

– Однако вам приглянулась?

– Я подозревал, что в спальне она ведет себя как порнозвезда. – Этим я хотел его шокировать. И преуспел больше, чем ожидал.

– Не люблю порнухи, – сказал он. – И не хожу на нее. Честно говоря, охотно перестрелял бы десяток-другой этих порносветил.

– Вот в чем прелесть органов охраны порядка. – ответил я. – Надень на убийцу форму, и он уже не сможет убивать.

Он поднял подбородок.

– Дешевая философия хиппи, – сказал он.

– Не рекомендую ввязываться в дискуссию, – заметил я. – У вас в мозгах полно минных полей.

– Возможно, – весело произнес он и подмигнул. – Ладно, давайте-ка вернемся к Пангборну. Он не показался вам неуравновешенным?

– Не особенно. Даже, пожалуй, совсем нет.

– Не торопитесь.

– Не торопиться?

– По-вашему, он не голубой?

– Может, он моет руки после занятий любовью, но на голубого вроде бы не похож.

– А в Джессику он, по-вашему, влюблен?

– Я бы сказал, ему нравится то, что она может предложить, но он уже слегка устал. Похоже, для него она чересчур женщина.

– То есть вы не думаете, чтобы он был влюблен в нее до одурения?

Я хотел было сказать «вроде нет», но потом решил спросить:

– Что значит «до одурения»?

– Это когда человек влюблен настолько, что уже не контролирует свои действия.

Где-то в глубине моего сознания произошел осторожный расчет Я сказал:

– Элвин, куда вы клоните? Пангборн что, убил ее?

– Не знаю, – ответил Риджснси. – Ее никто не видел.

– А он где?

– Сегодня после обеда Мервин Финни позвонил и спросил, нельзя ли убрать их машину с его стоянки. Но она была припаркована законным порядком. Так что я пообещал ему для начала оставить предупреждение на ветровом стекле. И сегодня же, во время обхода, решил заглянуть туда. Что-то мне в этом деле не правилось. Бывает, что пустая тачка наводит на подозрения. В общем, я сунулся в багажник. Он был не заперт. Пангбори лежал внутри.

– Убитый?

– Любопытно, что вы это сказали, – заметил Ридженси. – Нет, приятель, это было самоубийство.

– Да ну?

– Он залез в багажник и захлопнул его. Потом накрылся одеялом, сунул в рот пистолет и спустил курок.

– Давайте выпьем, – сказал я.

– Ага.

Его взгляд застыл от ярости.

– Очень странное дельце, – сказал он.

Я не смог сдержаться. Э. Л. Ридженси умел влиять на своих собеседников.

– Вы уверены, что это самоубийство? – спросил я, понимая, что вопрос вряд ли пойдет мне на пользу.

Хуже того. Наши глаза встретились с явственно ощутимым взаимопониманием: так бывает, когда двое видят одно и то же. Я видел кровь на сиденье своего автомобиля.

Он выдержал паузу и произнес:

– Никаких сомнений. У него следы пороха вокруг рта и на нёбе. Разве что его накачали наркотиками, прежде чем убить, – Ридженси вынул блокнот и записал несколько слов, – хотя я не понимаю, как можно запихнуть человеку в рот дуло, застрелить его, а потом уложить тело так, чтобы не смазать брызги крови и не выдать себя. Пятна крови на полу и стенке багажника полностью соответствуют картине самоубийства. – Он кивнул. – Что-то я разочаровался в вашей проницательности, – заметил он. – С Пангборном вы ошиблись на все сто.