Элеанор Ригби - Дуглас Коупленд Страница 26

— Ты был прелестным младенцем. Я сразу это поняла, едва ты родился.

Комплимент не произвел на парня никакого впечатления.

— Я, бывало, воровал у друзей их семейные фотографии, — признался он. — Выбирал что помельче, чтобы не хватились. Снимки да одежду всегда забирал с собой, когда переходил от дома к дому. Все думал: когда стану самостоятельным и выберусь из-под опеки, развешу фотки на стенах, и девчонки будут смотреть на них и радоваться, что у меня была семья, любимая семья.

— Хитро.

— Мне всегда нравились девочки «кровь с молоком», от которых пахнет свежескошенной лужайкой — такие втайне грезят о каштановых жеребцах по имени Гром. У всех моих сводных сестер были жиденькие волосы. Бывало, девчонки подкатывали ко мне, а я отказывался. Тогда они стучали родителям, будто бы я стащил остатки курицы из холодильника, хотя сами же ее и съели. Достаточно таких глупостей, чтобы опекунская служба тебя списала.

Я доела и закурила.

— Ну и вид у меня.

— И что?

— Намек понят. А знаешь…

— Ну?

— С утра отправляемся за покупками. Пора обзавестись складной кроватью.

— Отличная мысль.

Скоро мы сидели в моей «хонде» и направлялись в торговый центр на Парк-Ройал. Погода выдалась превосходная, и стекла в машине были опущены. Я спросила Джереми, есть ли у него работа.

— Одно время устроился в гриль-бар поваром, но пришлось бросить, когда начал разваливаться на куски. Бывало, пальцы онемеют, а я стою у разделочной доски и кровью обтекаю, как клубничный компот.

— Не позавидуешь.

— Вот то-то. А когда немота отойдет, начинает трясти. Поэтому ножи с алмазной заточкой уже не для меня. Год назад устроился в один центральный отель; завтраки готовил, крутился как белка в колесе — автобусы прибывали сплошным потоком. Работенка так себе, зато хоть как-то держался на плаву. Однако с прошлого месяца и с этим покончено. Вдруг, будто ниоткуда, как скрутит по рукам и ногам — редко, но в кухне находиться все равно стало рискованно. А в последнее время на меня уж больно часто усталость наваливается.

Несколько минут спустя мы были у торгового мегацентра и направились в один из магазинов сети «Скала», где торговали мебелью со скидкой. Перед нами раскрылись стеклянные двери, и меня поразило представившееся взгляду зрелище: матрасы и мебель всех видов, расставленные совершенно беспорядочно; дыхание перехватывало от витающих в воздухе синтетических молекул. Мы присмотрели ту часть зала, где матрасов было на первый взгляд побольше, и, не нацеливаясь ни на что определенное, растерянно озирались в неверном свете желтоватых ламп.

— Добрый день, меня зовут Кен. Чем могу быть полезен? — К нам подошел мужчина. Он был чуть постарше меня, и цвет его лица выдавал, я бы сказала, пристрастие к горячительным напиткам.

— Хотим купить складную кровать.

Джереми сказал:

— И еще тебе нужна нормальная двуспальная постель.

Я так рот и разинула:

— Что?

— Слушай, мам, ты прости, но нельзя же всю жизнь спать на детской раздвижной кушетке. Ты взрослая женщина. Представь, если к тебе придет кавалер и увидит, на каком безобразии ты спишь. Как пятнадцатилетняя девчонка! Что он подумает?

Джереми прав — о чем я думала столько лет?

Кен вызвался помочь:

— Подыщем и то, и другое. Для начала посмотрим двуспальные кровати. Предпочитаете что-нибудь конкретное?

— Нет. — Все происходило слишком быстро.

— Любите спать на жестком матрасе или же на мягком?

— Никогда не задумывалась.

— Позвольте вам кое-что предложить.

— Мне любой матрас подойдет. Я вполне могу обойтись без продавца, и…

— Я не продавец, а консультант по сну. И пока вы не купили первое попавшееся, предлагаю обратить внимание на этот экземпляр. — Продавец взял лист прозрачного твердого пластика и разложил его на матрасе. — Прилягте. Можете опустить сюда ноги.

Я послушалась, и Кен задумчиво на меня взглянул.

— Как видно, во сне вы левша.

— Что-что?

— Во сне мы тоже разделяемся на левшей и правшей — как в письме или бейсболе. Я в основном сплю на правом боку.

— Это что-то новенькое.

Он склонился и осмотрел мою спину.

— О-хо-хо.

— Что-то не так?

— Ну. Позвоночник провис. Вам нужен матрас с жесткой опорой. Попробуйте-ка.

Надо отдать Кену должное — он был хорош. Я прыгала с матраса на матрас, как кабацкая потаскушка; Джереми же тем временем задавал разумные вопросы. При крупных покупках меня всегда сопровождали либо мать, либо Лесли, а тут наступило нечто совсем новое. Было здорово; в конце концов, я подобрала такой шикарный матрас со вшитыми пружинами, что меня просто тянуло прилечь.

— Ну что ж, — сказал Кен, взглянув на моего спутника, — посмотрим, что найдется подходящего для вас. Какие-то особые пожелания?

— Главное, чтобы легко было вставать и ложиться.

— В вашем-то возрасте?

— У меня, хм… — Джереми не мог отважиться и произнести ненавистный диагноз вслух.

Я пришла ему на выручку:

— Рассеянный склероз.

Сын добавил:

— Иногда мне тяжеловато вставать.

Кен зарделся.

— Рассеянный склероз? Да что же вы сразу-то не сказали? У моего свояка та же зараза. Дело дрянь.

Мне подобное замечание показалось грубоватым, однако Джереми, похоже, нисколько не задело.

— И не говорите!

Кен сказал:

— Зовут-то вас как?

— Джереми.

— Знаешь что, парень, давай-ка подберем тебе идеальный вариант для сна.

Мы направились к раскладным кушеткам. Нынешние модели совсем не походили на те, что производились в далеких шестидесятых и были в доме моей бабушки, где я порой ночевала.

Когда пришло время расплачиваться, Кен подвел итог и спросил:

— Лиз, вы бы что предпочли? Скидку на тридцать долларов со своего матраса с комплектом пружин или бесплатный телевизор с двадцатидюймовым экраном?

— Очень смешно.

— Нет, я серьезно.

— Хотите подарить мне телевизор?

Консультант подманил нас с Джереми, и мы подошли поближе.

— Короче, дело такое. Мне здесь пару дней работать осталось, так что поделюсь секретом. Сейчас столько везде матрасов — жуткая конкуренция, и производители готовы на что угодно, лишь бы сбыть товар.

— Но целый телевизор в подарок?…