Летучий голландец - Эрик МакКормак Страница 26

Томас был в ужасе; он пожалел, что вообще отправился в это кошмарное путешествие.

Кваканье прекратилось. Томас подумал: что-то случилось с его ушами, поскольку сначала он не слышал вообще ничего. Но через несколько секунд смог различить щебет птиц из большой хижины, дверь которой обрамлял десяток черепов, среди которых были и человеческие. Из-за этой двери появился старик. Его лицо было раскрашено так же, как и у всех остальных, но оставалось без клюва, и голым он тоже не был. Напротив, он был одет в длинный разноцветный плащ, колыхавшийся при каждом его шаге. С минуту он смотрел на путешественников, затем воздел руки и издал громкий птичий крик.

Вдруг, как по волшебству, сотни кусочков плаща поднялись в воздух. Томас с изумлением осознал, что это на самом деле маленькие птицы, а плащ сделан из сетки, на которой они сидели. Они порхали вокруг головы этого человека с неистовым щебетом и писком.

Он закричал по-птичьи еще раз, и все птички спустились обратно и шумно расселись на сетке его плаща. Он был чем-то вроде ходячего дерева с гнездами. Теперь он двигался к чужакам, сверкая безумными красными глазами.

В этот момент Макфи положил руку Томасу на плечо.

– Не волнуйтесь! – прокричал он, заглушая птичий гомон. Затем открыл рюкзак и вытащил из него бутылку виски. Протянул ее человеку-птице, который жутко улыбнулся и взял у него бутылку. Потом показал на Томаса и что-то крикнул толпе. Все громко засмеялись – искренним восторженным смехом. Воины стали отвязывать свои клювы, и все – мужчины, женщины, дети – похоже, расслабились.

– Они смеялись над вашим испугом, – сказал Макфи Томасу. Теперь он тоже выглядел непринужденно. Человек-птица снова что-то сказал ему, они проговорили какое-то время и посмеялись. Потом человек-птица, крепко сжав бутылку, пошел обратно в свою хижину.

– Это шаман, – сказал Макфи Томасу. – Он спросил меня, насколько эффектна такая раскраска. Он говорит, это новый дизайн, и поначалу они даже пугались друг друга. Я сказал ему, что он очень страшный. Он еще хотел знать, сработала ли мертвая птица на дереве. Я сказал ему, что она безумно напугала людей с побережья. Он был доволен.

Томас почувствовал себя идиотом.

– Так это просто спектакль? – спросил он. – Вы хотите сказать, это что-то вроде Хэллоуина?

– Вообще-то есть одно большое отличие, – сказал Макфи. – Если бы мы не показались им по-настоящему испуганными, они бы оскорбились. И тогда вполне могли бы нас убить, вот и все.

В этот вечер для гостей был устроен специальный праздник жареного кабана и ананаса. Томас и Макфи сидели на корточках вокруг большого костра на деревенской площади вместе со всем остальным племенем.

– Основным блюдом запросто могли оказаться мы, – сказал Макфи, когда они начали есть.

Томас не был уверен, что он говорит это серьезно: хупу были очень дружелюбны. Они пообещали ему продемонстрировать свое мастерство после праздника – в качестве компенсации за то, что так его напугали. А Томас хорошо поел и выпил несколько кокосовых скорлупок пальмового вина.

После празднества все перешли в другую часть деревни и при лунном свете сели на корточки на площадке с хорошо утоптанной землей перед хижиной с матерчатым занавесом. Пока сидели и ждали, все оживленно переговаривались, предвкушая зрелище. Томасу казалось, что он на представлении в театре большого города – если не обращать внимания на то, что их окружали девственные джунгли, и москиты уже начинали свое ночное буйство. Театральное освещение состояло из нескольких тлеющих факелов, огромной луны и ошеломляющего количества звезд. Зрители, конечно, совсем не походили на тех, которых он мог видеть в театрах: сборище голых мужчин, женщин и детей, чьи лица до сих пор оставались ужасно разукрашенными.

Последним пришел шаман. Его плащ был весь увешан птицами, которые теперь успокоились на ночь и молчали. Он подал знак, и занавес убрали.

Томас, голова у которого кружилась от пальмового вина, сосредоточился на сцене, открывшейся перед ним.

Он приготовился смотреть спектакль, но вместо этого увидел на бамбуковом помосте выставку из дюжины фигур, вырезанных с поразительным мастерством. По всей видимости, они изображали сцену битвы из какой-то войны племен. Некоторые удерживались на одной ноге или изгибались назад, будто при падении. Другие уклонялись от удара топора или вражеского копья. Некоторые только что не взлетали в прыжке, словно атакуя врага.

Томас был восхищен невероятным мастерством резчиков, которые смогли вложить в эти неодушевленные фигуры такую энергию и жизненную силу; он подумал, что их можно сравнить с великими скульптурами эпохи Ренессанса.

А потом фигуры задвигались. Сначала Томас не мог поверить своим глазам. Как будто он стоял в музее, любуясь какой-то статуей, и вдруг увидел, как она шевелится. Эти фигуры, которые показались ему вырезанными из дерева, на самом деле оказались живыми воинами хупу.

Следующие полчаса на сцене эти воины принимали невероятно разнообразные позы, и многие были настолько замысловаты, что Томасу трудно было представить, как человеческое тело может находиться в таком положении хотя бы какое-то время. Зрители смотрели, явно восхищаясь этим спектаклем, показывая на фигуры и шепотом высказывая друг другу свой восторг.

Наконец шаман дал сигнал к окончанию, и воины на сцене тут же расслабились, глубоко дыша и массируя свои напряженные мускулы. Зрители закричали в знак одобрения; птички шамана проснулись и тоже защебетали, занавес опустился.

Томас поднялся на ноги, как и все остальные. Все его тело ныло от сидения на корточках, и потому он еще больше восхищался мастерством актеров хупу. По словам Макфи, они занимались этим искусством с детства – так же, как дети в других странах играют в бейсбол или футбол.

Теперь один из воинов хупу повел двух гостей из деревни по тропинке через джунгли. В лунном свете на расстоянии ста ярдов была видна хижина. Воин подал им знак идти дальше, но сам двинулся обратно в деревню.

Когда Томас и Макфи приблизились к хижине, их оглушил ужасный запах – как от миллиона протухших рыб.

– Он идет отсюда, – сказал Макфи, показывая на большое дерево рядом с хижиной. – Они называют его «вонючим деревом». Запах идет от его плодов.

Томас, который лопался от еды и пальмового вина, почувствовал, что его сейчас стошнит. Сначала он подумал, что плоды вонючего дерева – это черные предметы, свисающие с ветвей. Но некоторые взлетели, когда путешественники подошли ближе.

– Летучие мыши, – сказал Макфи. – Для них это безопасное место. Этот запах отгоняет змей. – Потом он показал на плоды на дорожке, похожие на небольшие белые орехи.

– Вот они. Старайтесь на них не наступать. – Он аккуратно оттолкнул один ногой, и среди общей вони возникло зловоние, как от давно лежащего трупа.

Томаса вырвало.

– Я не смогу здесь оставаться! – сказал он.