Когда рассеется туман - Кейт Мортон Страница 26

— Да, миссис Таунсенд, — уверенно согласилась Кэти. — Уж вы-то придумаете.

Миссис Таунсенд подозрительно поглядела на нее — уж не было ли в последних словах иронии — и снова взялась за меню.

Я пыталась сосредоточиться на работе, но когда у меня в очередной раз спустилась петля, я отложила шарф и встала. Одна мысль не давала мне покоя весь вечер. Сегодня днем я видела в деревне кое-что непонятное.

Я одернула фартук и обратилась к мистеру Гамильтону, который, понятное дело, знал все на свете.

— Мистер Гамильтон, — начала я.

— Да, Грейс? — взглянул он на меня поверх очков, сжимая в длинных тонких пальцах синий карандаш.

Я опасливо оглянулась на остальных, но они, вроде, были заняты беседой.

— В чем дело, девочка? Язык проглотила?

Я кашлянула.

— Нет, мистер Гамильтон. Я просто… хотела кое-что спросить. Я сегодня была в деревне…

— И что же? Говори, не бойся.

Я снова оглянулась.

— Мистер Гамильтон, а где Альфред?

— Наверху, разливает херес. Да в чем дело? При чем тут Альфред?

— Ну, просто я заметила его сегодня в деревне…

— Да, он был там по моему поручению.

— Я знаю, мистер Гамильтон. Я видела его у Макуитера. И видела, как он вышел. — Я чуть не сжала губы — почему-то вдруг расхотелось договаривать. — Он получил белое перо,[8]мистер Гамильтон.

— Белое перо?! — мистер Гамильтон вытаращил глаза и чуть не уронил карандаш.

Я кивнула, вспомнив, как обычно быстрый и живой Альфред оцепенело стоял, разглядывая позорный подарок, а прохожие понимающе шептались вокруг. Как он опустил глаза и пошел прочь, ссутулившись и склонив голову.

— Белое перо! — к моей досаде мистер Гамильтон повторил это так громко, что все прислушались.

— Что случилось, мистер Гамильтон? — спросила миссис Таунсенд.

Мистер Гамильтон провел рукой по щеке и помотал головой, не в силах поверить моим словам.

— Альфред получил белое перо.

— Нет! — вскрикнула миссис Таунсенд, схватившись пухлой рукой за сердце. — Не может быть! Кто угодно — только не наш Альфред!

— А откуда вы знаете? — полюбопытствовала Нэнси.

— Грейс видела. Сегодня утром, в деревне.

Я кивнула, чувствуя дрожь при мысли о том, что раскрыла ящик Пандоры с чужими секретами. А теперь и не закроешь.

— Этого не может быть, — заявил мистер Гамильтон, одергивая куртку. Он вернулся к своему стулу и заправил дужки очков за уши. — Альфред — не предатель. Он и так участвует в войне, неся службу здесь, в доме. Ценный работник в почтенной семье.

— Но ведь это не то же самое, что сражаться на фронте, мистер Гамильтон, — возразила Кэти.

— Именно что то же самое! — взорвался мистер Гамильтон. — В этой войне у каждого своя роль, Кэти. Даже у тебя. Наш долг — хранить страну, чтобы солдаты, вернувшись с победой, увидели, что ничего не изменилось, их ждет прежняя жизнь.

— Значит, даже когда я чищу кастрюли, я помогаю фронту? — недоверчиво спросила Кэти.

— Как ты чистишь — так нет, — отрезала миссис Таунсенд.

— Да, Кэти, — ответил мистер Гамильтон. — Хорошая работа и вязание — вот ваш вклад в победу. Наш вклад, — поправился он, взглянув на меня и Нэнси.

— А по-моему, этого недостаточно, — не поднимая головы, буркнула Нэнси.

— Что-что?

Нэнси бросила спицы и сложила на коленях худые руки.

— Ну, — осторожно начала она, — возьмем, к примеру, Альфреда. Молодой здоровый парень. Разве он не принесет больше пользы там, во Франции, вместе с другими солдатами? А разливать херес может любой.

— Любой? — мистер Гамильтон даже побледнел. — Уж кто-кто, а ты, Нэнси, должна понимать, что служба в таком доме не каждому по плечу.

Нэнси покраснела.

— Конечно, мистер Гамильтон. Я не то имела в виду. — Она нервно постукивала костяшками пальцев друг о друга. — Я просто… просто сама в последнее время чувствую себя какой-то… бесполезной.

Только лишь мистер Гамильтон собрался осудить подобные чувства, как на лестнице послышались шаги и в кухню вбежал Альфред. Мистер Гамильтон поджал губы, и мы погрузились в конспиративное молчание.

— Альфред, — наконец подала голос миссис Таунсенд. — К чему лететь сверху вниз, сломя голову? — Она пошарила глазами и нашла меня. — Ты напугал бедную Грейс до полусмерти. Несчастная девочка чуть со стула не свалилась.

Я робко улыбнулась Альфреду, потому что вовсе не испугалась. Просто удивилась, как и остальные. И еще — я чувствовала себя виноватой. Не надо было спрашивать у мистера Гамильтона про перо. Мне нравился Альфред — он был добрый и вечно пытался растормошить меня, когда я замыкалась в своей скорлупе. Нечестно было обсуждать его вот так, за спиной.

— Извини, Грейс, — сказал Альфред. — Просто там мастер Дэвид приехал.

— Да, — подтвердил мистер Гамильтон, взглянув на часы. — Как мы и ожидали. Доукинс должен был встретить его на станции с десятичасового поезда. Миссис Таунсенд держит ужин горячим, неси его наверх.

Альфред кивнул, переводя дыхание.

— Только знаете что, мистер Гамильтон? Мастер Дэвид — он вернулся из Итона не один. С ним товарищ — думаю, сын лорда Хантера.

* * *

Я затаила дыхание. Ты говорил мне когда-то, что в любой истории есть точка невозвращения. Все главные герои вышли на сцену, и действие уже не остановить. Автор теряет контроль над сюжетом, и тот разворачивается сам по себе.

С появлением Робби Хантера мы перешли Рубикон. А я — я перейду его? Еще не поздно повернуть назад. Снова аккуратно переложить всех героев папиросной бумагой и уложить обратно — в шкатулку моей памяти.

Я улыбаюсь, чувствуя, что прервать этот рассказ — то же, что пытаться остановить бег времени. Я далеко не романтик и не считаю, что события сами требуют о них рассказать. Зато я достаточно честна, чтобы признать, что хочу поделиться с тобой старой тайной.

Итак — Робби Хантер.

* * *

Зимой каждый из десяти тысяч томов, журналов и манускриптов библиотеки Ривертона доставали, вытирали и ставили на место. Ежегодный ритуал, который в тысяча восемьсот сорок шестом году ввела мать нынешнего лорда Эшбери. Она ненавидела пыль, объяснила Нэнси, и на то имелись свои причины. Однажды темной осенней ночью маленький брат лорда, всеобщий любимец, которому не исполнилось еще и трех, заснул, чтобы никогда уже не проснуться.