Карьера - Дуглас Кеннеди Страница 26

У Нэнси Ауэрбах — миниатюрный, практичный, по-деловому обставленный кабинет. Крепкое рукопожатие и прямой, пронзительный взгляд — из тех, что заставляет чувствовать: вас оценивают и делают выводы. Что вполне соответствует истине, ведь работа Нэнси в том, чтобы выносить о вас профессиональное заключение.

Ауэрбах — воплощенная деловитость. Когда пять минут назад я зашел в кабинет, женщина встретила меня бодрым монологом в темпе стаккато, звучавшим, точно она выучила его назубок:

— Мистер Аллен, очень рада, я ведь могу называть вас Нед?.. Меня зовут Нэнси Ауэрбах, я ваш менеджер по компенсационному трудоустройству. Легко добрались до нас этим утром?.. Ну, вот и встретились, нам предстоит работать вместе… сколько длится ваша программа? Совершенно верно, два месяца. Ну что ж, нам, конечно же, предстоит поближе познакомиться за предстоящие восемь недель. Нед, вам что-нибудь принести? Чай, кофе?

— Будьте добры, стакан воды, пожалуйста. Нужно запить таблетки…

— Без проблем, — отвечает рекрутер, — легко. — Не вставая из-за стола и повернувшись на вращающемся кресле, достает бутылку «Перрье» и стакан на подносе.

Поворачивается обратно и ставит воду и посуду передо мной.

— Помочь, ведь вам, наверное, не с руки? — уточняет Нэнси, бросив беглый взгляд на мою правую руку. Запястье и обратная сторона ладони обхвачены, точно конечность мумии, белыми бинтами. Сквозь повязку выступают все пальцы, но три из них стянуты эластичной лентой. — Простите за невольный каламбур.

— Ничего, справлюсь. — Большим и указательным пальцами отвинчиваю крышку «Перрье», затем левой рукой наполняю стакан.

— Боже, ваши пальцы — иссине-черные!

— Скорее, черные, чем синие, — уточняю я и достаю из нагрудного кармана две упаковки таблеток, открываю и кладу в рот по одной пилюле из каждой.

— Принимаете болеутоляющее? — спрашивает Нэнси Ауэрбах, а я запиваю лекарство водой.

— Да. И противовоспалительное.

— Вероятно, последствия аварии?

— Миссис Ауэрбах, никакой аварии не было.

Женщина смотрит мне прямо в глаза:

— Прекрасно понимаю.

— Вы знаете, что произошло?

— В подробностях. — Рекрутер откашлялась: — Нед, нам предстоит профессионально оценить сложность вашего случая, а также его возможные последствия для карьерного роста. Но сперва, полагаю, следует сформулировать ваши карьерные притязания и обсудить, как воспользоваться предусмотренными льготами с максимальной для вас выгодой.

«Знаете, что произошло?»

«В подробностях»…

Разумеется. Как и все остальные, занятые в издательском бизнесе компьютерной тематики. Занимательная повесть о кончине «Компу-Уорлда» попала во все издания: «Уоллстрит джорнал», «Таймс» и даже «Ньюздей» расписали, как нас, точно горячую картофелину, перебрасывали от «Гетца-Брауна» — «Клаус-Зандерлингу», от «Клауса-Зандерлинга» — «Спенсеру-Рудману», лишь затем, чтобы сломить, подобно уличному хулигану, посмевшему наехать на местного авторитета. И хотя сообщение в «Таймс» заняло всего лишь три страницы, «Джорнал» посвятил истории половину полосы. Последний параграф содержал по-настоящему «жареные» факты:

«По словам нашего источника из компании «Компу-Уорлд», шокирующее известие о закрытии издания вызвало некоторые волнения среди сотрудников журнала, тем более, что перед Рождеством мистер Клаус Креплин, главный редактор компании «Клаус-Зандерлинг», заверил персонал в стабильности существования будущего «Компу-Уорлда».

Негодование, испытываемое в отношении мистера Креплина, нашло выход в лице одного из руководителей «Компу-Уорлда», мистера Неда Аллена — регионального директора по продажам рекламных площадей на территории Северо-Запада. Узнав о закрытии журнала, мистер Аллен применил против германского руководителя физическую силу. Против нападавшего не было выдвинуто никаких обвинений».

Совершенно верно. Но, к счастью, в журнале не упоминалось, что после нападения на Креплина в течение двух минут я испытывал панический страх, думая, что совершил убийство. К неподвижно простертому на полу Креплину, изо рта (теперь уже без одного переднего зуба) и носа которого фонтаном хлестала кровь, тотчас же подскочило двое охранников.

Определив, что пострадавший потерял сознание, охрана попыталась привести немца в чувство, прибегая к довольно жестоким методам. Креплина хлестали по лицу, изо всех сил трясли за плечи, кричали ему в левое ухо. Затем охранница попыталась прощупать пульс.

— О боже, сердцебиения нет! — заверещала баба и принялась за непрямой массаж сердца, тыча Креплину кулаком в грудь. С громким стоном пострадавший пришел в себя и с неудовольствием отметил, что у него сломана пара ребер.

Вызвали копов. Пока дожидались полиции, Лоренцо наручниками пристегнул меня к креслу (хорошо, что парню хватило благородства не приковывать меня за свежесломанную правую руку).

Сперва прибыли два санитара. Пока Креплина грузили на каталку и увозили, тот безостановочно, громогласно стонал.

Когда Клауса увезли, я спросил Лоренцо, не расстегнет ли он наручники.

— Прости, друг. Работа такая, — извинился охранник, затем нагнулся и прошептал: — Слушай, дам небольшой совет. В следующий раз, если захочешь кого-нибудь вырубить, бей пястью. Максимальный урон для противника, минимум — тебе. Ударишь сжатым кулаком — обоих отвезут в травматологию.