Маленькие дети - Том Перротта Страница 25

Чувство вины уже давно перестало терзать Ричарда. Даже нервное возбуждение, состоящее из равных долей мучительной нерешительности и радостного предвкушения, уже почти оставило его. Сейчас, после того как шаг, еще недавно казавшийся таким немыслимым, был сделан, он с каким-то холодным спокойствием наблюдал за собой со стороны, словно прикидывая, возможно ли еще остановиться до того, как он совершит нечто, о чем может сильно пожалеть впоследствии.

Ответ был ему известен. Нет, он уже зашел слишком далеко и остановиться теперь не сможет. А кроме того, если жизнь чему-то и научила Ричарда — так это тому, что бороться с собственными желаниями бессмысленно. В конце концов ты все равно проигрываешь, и все попытки сопротивления — это просто потерянное время и силы. Гораздо разумнее сразу же сдаться, совершить все неизбежные ошибки и уже потом постараться заново наладить жизнь.

Забавно, что в данном случае Ричард все-таки пытался бороться. Несколько недель он промучился, вероятно, потому, что самым трудным шагом было признать реальность своих желаний. Он пытался высмеивать себя и уговаривать, снова и снова повторяя: «На самом деле ты совсем не хочешь этого. Ты просто не можешь этого хотеть. Ты совсем не похож на тех извращенцев, что заказывают по Интернету пару нестираных женских трусиков».

Он ведь, кроме всего прочего, был женатым человеком. При желании в корзине с грязным бельем можно было найти сколько угодно трусов. Беда только в том, что они совсем не возбуждали Ричарда, потому что были просто бельем, которое носила его жена. Стринги, полученные с сегодняшней почтой, — крошечный кусок белого шелка в зеленый горошек — это совсем иное дело, потому что носила их другая женщина, и в этом заключалось их главное очарование.

В данный момент трусики все еще лежали в пластиковом пакете, предназначенном для заморозки продуктов, — хозяйственная деталь, растрогавшая Ричарда, — и на маленьком белом ярлычке, где полагалось указывать название продукта и дату его заморозки, игривым женским почерком было написано: «Носились Похотливой Кэй весь день 2 июня 2001 года. Наслаждайся!!!» Кроме трусиков в пакете находился конверт с фотографией Похотливой Кэй, позирующей в этих самых трусиках, и пара страничек из дневника, касающихся ее сексуальной активности в тот день, когда она их носила. Ричард знал все это, даже не открывая пакета: перед тем как сделать заказ, он несколько месяцев состоял с Кэй в электронной переписке, и она самым подробным образом описала ему всю процедуру. Единственная деталь, о которой она забыла упомянуть, — это то непередаваемое словами предвкушение чуда, которое испытывал сейчас Ричард.

Он хорошо представлял себе, что подумали бы люди, если бы видели его сейчас, — собственно, то же самое, что подумал бы он сам, узнав, например, что Рэй с работы является трансвеститом или Тэд, живущий по соседству, любит предаваться однополой любви на ночных стоянках для дальнобойщиков. Они покачали бы головой и с насмешкой, жалостью и чувством собственного превосходства сказали бы: «Ха, Бедняга Рэй!» или «Ох, бедняга Тэд! Слава богу, я сам не такой. Впрочем, как известно, люди не властны над своими желаниями».

Ричард еще раз взглянул на монитор, на котором заранее открыл большую фотографию Похотливой Кэй — одну из его самых любимых. Обнаженная, она сидела перед собственным компьютером, на экране которого, если приглядеться, можно было различить ту же самую фотографию, и, оглядываясь через плечо, дружелюбно, как соратнику, улыбалась Ричарду, словно говоря: «Не правда ли, все это очень весело?»

Он с удовольствием отметил, что его руки почти не дрожали, когда он распечатывал пакет и, сунув в образовавшуюся щель нос, первый раз глубоко вдыхал запах.

* * *

Ричард наткнулся на сайт Похотливая-кэй.com почти два года назад совершенно случайно, проводя сетевое исследование для одного из своих клиентов. Он работал в консалтинговой фирме, занимающейся маркетингом и бренд-менеджментом (коньком Ричарда были названия компаний и продуктов), и пытался найти какой-нибудь свежий ход для использования в названии сочетания «Y2K» [3], осточертевшего всем задолго до наступления нового миллениума. Проверяя список доменов, в заголовках которых так или иначе использовались эти три символа, Ричард наткнулся на фотографию не очень молодой и не особенно красивой женщины, стоящей на пустом вечернем пляже спиной к океану. У нее было вытянутое, почти лошадиное лицо, и она вряд ли показалась бы сексуальной, если бы не задирала кокетливо край майки, обнажая явно натуральную и — как показалось тогда Ричарду — не слишком впечатляющую грудь. Розовая надпись на бледно-голубом фоне гласила: «Привет! Я Похотливая Кэй — тридцатишестилетняя замужняя бисексуалка, люблю свинг и активный образ жизни. Если хочешь побольше узнать обо мне и о том, какими путями я познаю данную мне Богом сексуальность, ЩЕЛКНИ ЗДЕСЬ».

Все это произошло в разгар рабочего дня, дверь в кабинет Ричарда была широко распахнута, и по коридору непрерывно сновали люди, но он все-таки послушно кликнул клавишей мышки. Что-то в словах Кэй — возможно, странная смесь вульгарности («похотливая»!) и банальности («активный образ жизни» и «данная Богом сексуальность») — неожиданно и сильно взволновало его. Как будто за розовыми буквами Ричард услышал голос живого, возможно, немного запутавшегося человека, обращающийся прямо к нему. Это было совсем не похоже на обычные зазывные баннеры порносайтов, с которых деловитые бизнесмены в костюмах говорят устами молодых женщин с фальшивыми сиськами: «Привет, я Аманда и очень хочу тебе отсосать!»