Райские новости - Дэвид Лодж Страница 25

— Надеюсь, ваш отец скоро поправится.

— Спасибо. Я тоже на это надеюсь.

Водитель захлопнул дверцы и занял место за ру­лем. Женщина осталась стоять на краю тротуара, чуть ли не по стойке смирно, опустив руки и хмуро глядя вслед машине «скорой помощи», когда та плавно отъ­ехала. По совету полиции они обменялись записками с именами и адресами. Бернард достал из нагрудного кармана клочок бумаги и прочел имя: Иоланда Мил­лер. Адрес ничего ему не сказал — какие-то Вершины. Завывая сиреной, «скорая» свернула за угол, и женщи­на пропала из виду.

— У вашего отца есть на что-нибудь аллергия? — спросил Бернарда парамедик. Он на ходу заполнял карту.

— Ничего такого, насколько мне известно. А вот ин­тересно, сколько стоит вызов «скорой»?

— Стандартная стоимость сто тридцать долларов.

— У меня нет с собой таких денег.

— Не волнуйтесь, вам пришлют счет.

Тонированные стекла «скорой» сделали весь мир голубым, словно автомобиль был подводной лодкой, а Вайкики стоял на морском дне. Пальмы клонились из стороны в сторону, как морские водоросли под напо­ром прибоя, косяки туристов проплывали мимо, тара­ща глаза и разевая рты. Движение было интенсивным, и «скорой» часто приходилось останавливаться, не­смотря на вой сирены и мигающие огни. Во время од­ной такой остановки Бернард вдруг встретился взгля­дом с рыжеволосой девочкой-подростком из тревелуайзовской группы. Она стояла на тротуаре, всего в нескольких ярдах, и смотрела прямо на него. Он выда­вил приветственную улыбку и изобразил пожатие пле­чами, как бы говоря: «Посмотри-во-что-я-влип», но она продолжала тупо на него пялиться. Тогда он сооб­разил, что для нее окно «скорой» непроницаемо, и по­чувствовал себя глуповато. Однако, к его изумлению, девочка вдруг состроила жуткую гримасу насмешки и презрения, до предела скосив глаза и высунув язык. За­тем, так же быстро, как и появилось — он даже подумал, не привиделось ли ему это, — демоническое выраже­ние лица девочки сменилось обычной маской безуча­стности. «Скорая» поехала дальше, и девочка осталась позади.

— Аманда! Не отставай!

Четкий, пронзительный голос, принадлежащий ан­гличанину, заставляет повернуться сразу несколько го­лов на кишащем людьми тротуаре — и, хоть и не сразу, Амандину. Чтобы разрядиться, она корчит дикую рожу в сторону шумной «скорой», а потом, приняв свой обычный вид, поворачивается и рысит за отцом.

— Ты потеряешься, если будешь невнимательна, — ругается мать, когда Аманда догоняет своих. — И весь остаток отпуска нам придется тебя разыскивать.

— Я могу и сама вернуться в гостиницу.

— Ну, разумеется, мисс, рада это слышать, — с сар­казмом отзывается ее мать. — Я не уверена, что я мо­гу — мы уже идем, наверное, несколько часов.

— На самом деле одиннадцать минут, — сообщает Амандин брат Роберт, сверившись со своими элек­тронными часами.

— А по этой жаре кажется, что прошли часы. Вот уж не думала, что мы будем жить так далеко от пляжа. На­зывая эту гостиницу прибрежной, людей вводят в крайнее заблуждение.

— Я собираюсь жаловаться, — бросает через плечо мистер Бэст. — В письменной форме.

Звук сирены «скорой помощи» теряется вдали.

— «Пальцы на руках скрещу и туда не попаду», — бормочет себе под нос Аманда и пытается скрестить внутри сандалий пальцы ног, неуклюже продвигаясь при этом вперед и стараясь не наступить на швы меж­ду плитами тротуара — все что угодно, только бы за­глушить осточертевшую перебранку родителей. Не­ужели все взрослые такие? Вряд ли. Не похоже, что дру­гие девочки только и делают, что умирают со стыда за родителей, которые устраивают или неизменно гото­вы устроить свару на людях.

Рассел Харви, или Расс, как его называют друзья и кол­леги по торговому отделу инвестиционного банка, в котором он работает в лондонском Сити, слышит от­даленный звук сирены «скорой помощи» с балкона своего номера на двадцать седьмом этаже отеля «Вай­кики Шериден», где он завтракает в одиночестве. Судя по всему, во время собственного свадебного путешест­вия ему придется большинством вещей заниматься в одиночку, включая секс. Сесили все еще спит или при­творяется спящей на одной из двуспальных кроватей. Расс только что покинул другую. Видимо, во всех ком­натах отеля стоят по две двуспальных кровати, что, на взгляд Расса, небольшой перебор. Накануне вечером Сесили легла первой, подготовившись ко сну в запер­той изнутри ванной комнате, а когда он забрался к ней под простыню, она взяла и молча перебралась на дру­гую кровать. Расс не стал ее преследовать, так как у не­го сложилось впечатление, что она вполне готова иг­рать в «музыкальные кровати» [23]сколько угодно. На ду­ше у него погано. Само собой, дело не в исполнении брачных обязанностей или удовлетворении долго сдерживаемого желания — в конце концов они с Сесс живут вместе уже почти два года, — но мужчина во вре­мя медового месяца вправе рассчитывать на секс по требованию.

Расс встает, облокачивается на перила и угрюмо следует взглядом по изгибающейся, отороченной пальмами линии берега — до горы с плоской верши­ной, которая торчит из воды и которую принесший за­втрак официант назвал Алмазной головой. Расс при­знает, что вид живописный, но настроение лучше не становится. Вой сирены нарастает. Расс смотрит вниз, на перекресток, где прямо на асфальте нарисован ог­ромный пятилепестковый желтый цветок [24]. Они тут просто помешаны на цветах. Прошлым вечером голо­вки цветов лежали на подушках, еще один плавал в унитазе, а сегодня утром цветок, который он вполне мог случайно проглотить, венчал даже горку кукуруз­ных хлопьев.

«Скорая» приближается, проезжает по пятилепестковому цветку и тут же попадает в пробку. Завывание сирены сменяется отчаянным повизгиванием. Затем застопорившееся движение возобновляется, «скорая» проскальзывает в образовавшуюся брешь и — только ее и видели. Расс лениво размышляет, кто бы мог там быть. Какой-нибудь пожилой турист, возможно поте­рявший сознание из-за сердечного приступа (на балконе уже жарко, как в преисподней); какой-нибудь по­хотливый мужик, приехавший в свое второе свадебное путешествие и ущемивший позвонок в самый разгар совокупления; какой-нибудь разнесчастный, отверг­нутый любовник, который...

Внезапно Рассу приходит в голову идея. Он встает на стул у открытого, словно во внутренний дворик, окна и раскидывает руки — утреннее солнце отбрасыва­ет его крестообразную тень в комнату, — он приглу­шенно вскрикивает и боком мягко спрыгивает на бал­кон, скорчившись у стены, чтобы его не было видно из комнаты. Расс сидит так несколько долгих минут, свер­нувшись клубочком и вес больше чувствуя себя дура­ком. Затем тихонечко заглядывает в комнату. Сесили не шевельнулась. Или она действительно спит, или разгадала его хитрость. Или она просто еще более бес­сердечная сучка, чем он думал.