Дочь хранителя тайны - Ким Эдвардс Страница 25

Свободной от сигареты рукой Дороти Марч взяла листок, просмотрела его.

– Опыт действительно богатый. Но здесь не сказано, где именно вы работали. Туманные формулировки.

– Каролина смутилась. За последние недели, пытаясь устроиться на работу, она испробовала с десяток разных ответов на этот вопрос, и ни один не дал нужного результата.

– Дело в том, что я сбежала! – выпалила она, борясь с тошнотой. – Сбежала… от отца Фебы. Поэтому и не могу сказать, откуда я, поэтому и рекомендаций нет. Только по этой причине я до сих пор не нашла работы. Я превосходная медсестра! Если вы меня наймете, то вам, честно говоря, очень повезет, тем более за такие деньги.

Дороти Марч неожиданно расхохоталась.

– Ничего себе! Вот это самонадеянность. Видите ли, дорогая, я ищу медсестру с проживанием. С какой стати мне рисковать и брать в дом неизвестно кого?

– Для начала я буду работать за жилье и питание, – настаивала Каролина, представляя свой номер в мотеле, отклеивающиеся обои и пятна на потолке. Впрочем, даже за такую дыру ей уже с сегодняшнего вечера нечем было платить. – Две недели. А потом решайте, подхожу ли я вам.

Сигарета догорела до самых пальцев Дороти. Та недоуменно посмотрела на нее и затушила в переполненной пепельнице.

– Но как же вы справитесь – с ребенком? – задумчиво спросила она. – Мой отец далеко не подарок, уверяю вас.

– Неделю, – торговалась Каролина. – Если не понравлюсь – уйду сразу же.

С тех пор прошел почти год.

Стоя в напаренной ванной, Доро протянула руки, и рукава ее черного шелкового, расписанного тропическими птицами халата скользнули к локтям.

– Дай-ка ее мне, Каролина. Ты совершенно вымоталась.

– Свист в груди Фебы поутих, щеки чуточку порозовели. Каролина отдала девочку, ощутив холод там, куда только что прижималось ее тельце.

– Как сегодня наш Лео? – поинтересовалась Доро. – Не сильно донимал?

Каролина ответила не сразу. Она так сильно устала и так много прошла за последний год, шаг за шагом; ее размеренная одинокая жизнь полностью преобразилась. В результате она оказалась здесь, в этой фиолетовой ванной. Сегодня она – мать Фебы, помощница блестящего ученого со слабеющим рассудком и – непостижимо, но факт – подруга замечательной Доро Марч. Год назад они были чужими людьми и не обратили бы друг на друга внимания на улице, не оглянулись, не почувствовали ни малейшей связи, а теперь их жизни переплелись благодаря повседневным заботам и осторожному, но очевидному взаимному уважению.

– Отказался есть. Заявил, что я подсыпала в пюре чистящего порошку. Словом, самый обычный день.

– Ты ведь понимаешь, что лично ты тут ни при чем, – мягко отозвалась Доро, – Он не всегда был таким.

Каролина выключила душ и села на край ванны, глядя на ладошки Фебы – бледные звездочки на фоне черного халата Доро.

Доро кивнула в сторону запотевшего окна:

– До того, как появилось шоссе, мы играли на той горе. Там на деревьях гнездились цапли, представляешь? Как-то весной мама посадила нарциссы, много-много, сотни. Папа приезжал на поезде с работы в шесть часов и, прежде чем войти в дом, набирал ей букет. Каждый день. Ты бы его не узнала, – проговорила она. – Ни за что.

– Конечно. Я понимаю.

Они помолчали. Из крана капала вода, клубился пар.

– Кажется, уснула, – сказала Доро. – Она поправится?

– Да. Надеюсь.

– А что с ней, Каролина? – В голосе Доро вдруг зазвучала решимость, слова полились стремительно. – Дорогая, я совсем не разбираюсь в детях, но чувствую: с ней что-то не так. Она такая хорошенькая, просто прелесть, но что-то не так, да? Ей почти год, а она только пытается садиться.

Каролина посмотрела на оконное стекло в потеках воды, на луну и закрыла глаза. Пока Феба была младенцем, ее неподвижность казалась Каролине особым даром, склонностью к созерцательности, и она позволяла себе верить, что с ребенком все в порядке. Но после шести месяцев, видя, что Феба хоть и растет, но остается очень маленькой для своего возраста, плохо держит спинку, следит за связкой ключей и взмахивает ручками, но никогда не тянется за ними, не выказывает ни малейшего желания самостоятельно сесть, Каролина начала по выходным ходить вместе с малышкой в библиотеку. Она устраивалась за широким дубовым столом в просторном, с высокими потолками, зале «Карнеги», обкладывалась книгами, журналами и подолгу читала, переносясь в мрачные учреждения, короткие жизни, безнадежность. У Каролины сердце обрывалось на каждом слове, а Феба в автомобильном креслице улыбалась, махала ручками, лепетала, – не история болезни, живой ребенок.

– У Фебы синдром Дауна, – выдавила Каролина. – Так это называется.

– Милая, мне так жаль. Ты поэтому ушла от мужа? – спросила Доро. – Ты говорила, он не хотел ее. Дорогая моя, мне очень, очень жаль.

– Жалеть совершенно не о чем. – Каролина потянулась за Фебой. – Она красавица.

– Да, да. Конечно, красавица. Но, Каролина… что будет с ней дальше?

Феба была теплой и тяжелой, волосы рассыпались по бледной коже. Каролина очень нежно коснулась ее щеки, яростно желая одного – защитить этого ребенка.

– А что будет со всеми нами? Скажи честно, Доро, ты когда-нибудь думала, что твоя жизнь сложится именно так, а не иначе?

Доро, с болью на лице, отвела глаза. Много лет назад ее жених погиб, на спор прыгнув с моста в реку. Доро, оплакивая его, не вышла замуж, не родила детей, о которых мечтала.

– Нет, – после долгой паузы ответила она. – Но это другое.

– Почему? Почему другое?

– Каролина, – Доро коснулась ее руки, – давай не будем. Ты устала. Я тоже.

Каролина уложила девочку в кроватку, прислушиваясь к шагам Доро на лестнице. Во сне, в тусклом свете уличных фонарей, Феба казалась обычным ребенком, а ее будущее – неизведанным и богатым возможностями, как дно океана. По лугам детства Доро теперь мчались автомобили, свет их фар пробегал по стене. Каролина представляла себе цапель на заболоченном поле, раскрывающих крылья в бледно-золотистых лучах зари. Что будет с Фебой? Как часто Каролина не спала ночами, мучаясь тем же вопросом.

В ее комнате, отбрасывая кружевные тени, висели занавески, которые несколько десятилетий назад связала крючком мать Доро. В свете полной луны можно было даже читать. На столе лежал конверт с тремя фотографиями Фебы, а рядом – лист бумаги, сложенный пополам. Каролина развернула его и перечитала написанное чуть раньше.

Уважаемый доктор Генри.

Хочу сообщить, что у меня и Фебы все в порядке, мы счастливы. У меня прекрасная работа. Феба вполне здоровый ребенок, если не считать частых респираторных заболеваний. Посылаю Вам ее фотографии. До сих пор (постучите по дереву) у нее не было никаких проблем с сердцем.