Город Солнца - Туве Марика Янссон Страница 25

— А они не вернутся?

— Они вернутся, — утешил ее Томпсон. — Они все вернутся сюда рано или поздно. Не беспокойся!

Улица была тиха, и молчалива, и совсем пустынна, словно все уже вышли из кино или разбрелись по делам.

Пибоди с Томпсоном направились к морю; все было ошибкой. Он объяснял ей, что кафе-бар Палмера, по большому счету, не очень-то хорош. Бары в Сан-Франциско — совсем другое дело! Вот бы ей на них взглянуть!

К вечеру поднялся ветер, прохладный, неслабеющий ветер! Они прошли два квартала, и тут Пибоди упомянула парад шляпок и прежде всего — шляпку миссис Рубинстайн.

— Пибоди, — спросил Томпсон, — о чем ты говоришь? Ты говоришь о шляпах?

— Да, — беспокойно ответила она.

— Шляпы! Шляпы, сидящие на головах огромных глуповатых женщин… Вот это зрелище! Такое зрелище я видел слишком часто.

— Конечно, — понимающе заметила Пибоди, там, на севере, — холодно. А ты больше думаешь о шляпках или о женщинах?

— О тех и о других. Помолчи, Пибоди!

Они продолжали медленно спускаться вниз на безлюдную авеню, к освещенным парусам «Баунти».

* * *

Нарядившись в праздничный туалет, миссис Рубинстайн отправилась к мисс Рутермер-Беркли — продемонстрировать свою шляпку. Встречались они не часто, но выказывали друг другу холодноватое, но неизменное почтение.

Каждый год сразу же пред весенним балом они обычно устраивали небольшую конференцию. Зажигались хрустальная люстра и лампады, миссис Рубинстайн была желанной гостьей. Ее ждали. Сознавая, какое удовольствие подарит своим появлением, она остановилась на миг в дверях, дабы снискать восхищение.

На сей раз огромная величественная дама была облачена в черный наряд, в сверкающий футляр из несовременных блесток, облегавших дугообразные изгибы ее могучих форм сверху вниз от белоснежного декольте до могучих же рук и рыхлого, лишенного мускулов живота прямо к полу, где распростерся пышный шелестящий шлейф. Одной рукой миссис Рубинстайн опиралась о косяк двери, другой легонько касалась полей своей громадной, отбрасывающей тень шляпы. В нынешнем году цвет ее был красный, шляпа была сотворена из темно-красного шелка и украшена фиолетовыми розами, правда, несколько роз были потрясающе голубыми. Одной голубой розе было дозволено опасть над одним ее глазом, другой же глаз смотрелся черным и торжественным, видимо, почти так это и было задумано. Мисс Рутермер-Беркли изрекла:

— Миссис Рубинстайн, вы великолепны! Позвольте предложить вам стаканчик шерри?

Хрустальный графин стоял на овальном столике с двумя застывшими в ожидании бокалами; миссис Рубинстайн подала бокал хозяйке, а потом — себе, высказав при этом словно бы свою собственную продуманную мысль, что, мол, традиции «Клуба пожилых» нуждаются в обновлении. Пока она была членом правления, она, мол, делала все, что в ее силах, но ее выпроводили оттуда, прежде чем многое, что имеет значение, было претворено в жизнь.

Мисс Рутермер-Беркли возразила собеседнице:

— Вы, очевидно, там слишком доминировали. Старые люди крепко придерживаются своих привычек, тут уж ничем не поможешь! Не желаете ли сигарету?

Миссис Рубинстайн вежливо отклонила предложение хозяйки. Она сказала:

— Я знаю. Я пугаю их. Трудно не слишком энергично идти вперед, когда тебе абсолютно ясно, что следовало бы изменить и как это можно было бы сделать. Представьте себе, будто кто-то пытается поднять тяжелый предмет на самую вершину холма, например, с помощью подъемной силы, а вы видите, что баланс ошибочно нарушен. Тогда в самом деле трудно не выскочить вперед и не сказать, каким образом надо использовать подъемную силу, дабы добиться эффекта и избежать катастрофы. Люди столь крайне мало осведомлены о том, как следует организовывать различные процессы…

Мисс Рутермер-Беркли слушала чрезвычайно внимательно.

— Это правда, — согласилась она. — Вообще, в связи с подобными вопросами могу упомянуть, что я долго-долго забавлялась мыслью о том, что именно вы, миссис Рубинстайн, были бы в состоянии модернизировать «Батлер армс» и вселить в этот дом новую жизнь и новые правила. К сожалению, это лишь игра воображения. Обещания и лояльность — вещи важные, а способностям иногда дано заменить собой творческую фантазию!

— Она устала, — быстро и неосторожно выговорила миссис Рубинстайн, имея в виду мисс Фрей.

— Да, устала именно теперь, — сказала хозяйка. — Но через несколько лет она, мол, соберется с силами. И тогда появятся новые идеи и вытеснят те старые представления, что более невозможны к употреблению. Единственно правильное и справедливое — присматриваться ко времени, в котором живешь. Миссис Рубинстайн, желаю вам всевозможного успеха в кавалькаде шляпок. Меня не удивит, если вы и в этом году принесете награду домой, в пансионат.

Она поднесла нетронутый бокал шерри к губам, и они расстались еще до наступления вечера.

Выйдя за дверь, миссис Рубинстайн закурила сигарету и подумала: «Устала? Хо-хо-ха! Никогда в возрасте Фрей я не уставала, никогда! Фрей рождена с полным отсутствием жизненной силы, и в старости ей уже никакой силы не обрести».

Линда вызвала такси, и миссис Рубинстайн прибыла в «Клуб пожилых» точно в нужный момент. Кавалькада шляп уже выстроилась в ожидании музыки. Кто-то открыл двери, она медленно вошла в бальный зал и заняла первое свободное место среди всех стоящих в ожидании музыки, украшенных всевозможными шляпами и шляпками дам.