Клубника в горьком шоколаде - Светлана Борминская Страница 25

— Она мне позвонила утром, сказала, что приболела, и попросила взять девчонок на дачу. Я ещё удивилась…

— Чему? — быстро спросил Рогаткин.

— Ну, у девчонок же новая нянька Марина, и потом у них в Бору условия лучше, чем здесь. Но я сказала, пусть приезжают, — Раечка вздохнула и спрятала руки под стол. — Ещё Лиля сказала, что дала Ахату денег купить девочкам всё необходимое. Там и вознаграждение для нас — за наш труд.

— Сколько она дала?

— Кажется три тысячи.

— Рублей? — уточнил Рогаткин.

— Ну, что вы, долларов конечно, — пробормотала Раечка. — У этих девочек совсем другой уровень жизни, они пьют и едят совсем не те продукты, что позволяем себе мы.

Лев Тимофеевич задумчиво кивнул.

— Она что-нибудь говорила про угрозу жизни детей? — осторожно спросил он.

Раечка покачала головой.

— Нет, насколько я помню, Лиля сказала, что в доме после отъезда Кима Магомедовича беспорядок, и что сама она приболела.

— И вас это удивило? — Лев Тимофеевич взглянул в глаза своей собеседницы, та взгляда не отвела.

— Ну, да, в общем-то, но для меня девочки не чужие, я же была их няней, — Раечка озабоченно вздохнула. — И потом, ну не принято у нас задавать слишком много вопросов, понимаете?.. Ахат, к тому же родной дядя Кима Магомедовича. Дальняя родня, очень дальняя, но, тем не менее, родня, и мне даже в голову не приходило отказать, и дело не в заработке! Даже если бы Лиля не предложила никаких денег, я бы всё равно приняла девочек. Просто Лиля знала, что у нас нет таких средств, чтобы заботиться о них на том уровне, к какому они привыкли.

— А няня Марина утверждает, что Лиля Юльевна просила её спрятать девочек у вас.

— Спрятать? — насмешливо переспросила Раечка. — Ну, в таком случае, меня об этом не предупредили.

— А раньше такое бывало?

Раечка молча рассматривала свои руки.

— Я не припоминаю такого, — наконец устало пробормотала она.

— Может быть, Лиля Юльевна просто не успела вам сказать об опасности? Или решила, что это не телефонный разговор?

— Всё может быть, — задумчиво обронила Раечка. — И я бы, наверное, не удивилась, но ничего такого, повторяю, в этот раз она мне не говорила.

Лев Тимофеевич попытался улыбнуться. «Выдави улыбку, Лёва», — приказал он себе.

— Раечка, заранее простите, но мне придется задать вам один не очень приятный вопрос.

— Всего один? Ну, задавайте, я переживу, — кивнула Раечка.

— Вы их ждали?

— Их приезда? Да, конечно.

— А они не приехали? — Рогаткин не сводил глаз с Гулян. — Почему же, в таком случае, вы никак не отреагировали на это?..

Раечка уныло посмотрела на стену с отставшими обоями позади следователя.

— Я же сказала вам, что звонила им всю ночь и утро, но мне никто не отвечал! Проверьте автоответчик Хазарова…

— Ну, а утром разве вы не видели по телевизору — в новостях, обрушившийся дом Хазарова? — Лев Тимофеевич залпом выпил стакан предложенного чая и покосился на кувшин.

— Господи, да после бури у нас в Грибаново больше недели не было света! — Раечка кивнула на лампочку над столом. — Я даже телефон зарядить не могла, не то, что телевизор смотреть.

У Льва Тимофеевича вытянулось лицо, он встал и протянул руку к выключателю. Электричества действительно не было…

— Но, следуя элементарной логике, почему же вам не пришло в голову поехать в Москву и узнать, что случилось? — Лев Тимофеевич обескуражено почесал лоб и посмотрел на Раечку.

— Знаете, я думала, затаюсь, и беда обойдет меня стороной, но не вышло, как видите, — Раечка вытерла мгновенно выступившие слезы. — Два дня назад приехал сменщик Ахата и рассказал обо всём, что произошло… Я эту стеклянную крышу вообще не одобряла, хотя кто меня спрашивал? Кто я и кто они?.. Наверное, у Лили было какое-то предчувствие беды, вот она и пыталась отправить внучек ко мне. Другой причины я просто не вижу… — Раечка запнулась. — Знаете, есть ещё один момент, в общем, Лиля Юльевна никогда не принимала ванну.

— Вы хотите сказать, что она не мылась?.. — хмуро поинтересовался Лев Тимофеевич.

— Нет, что вы, просто Лиля Юльевна предпочитала душ, — Раечка показала на левую сторону груди. — У неё были слабые сосуды и сердце.

— Надо же, какой интересный факт… И всё-таки, Раечка, скажите, почему вы ушли с такой престижной работы? — напоследок спросил Рогаткин.

— С каких это пор работа няньки престижна? — пошарив рукой на подоконнике, Раечка нашла блистер с таблетками валидола и, выдавив одну, кинула её под язык.

— Но вам доверяли, за вас держались.

— Да, держались, но сколько можно работать? — вздохнула Раечка. — Не девочка уже, как вы успели заметить, и потом я же вышла замуж.

— Подождите, вы никому не говорили об этом? — вдруг догадался следователь. — Но почему?

— Нас не спрашивали, а мы и не говорили… Ну, кого, скажите, интересуют два немолодых персонажа из обслуги? Хотя мы ничего не скрывали, — неуверенно улыбнулась Раечка. — Нет, Хазарову я скажу как-нибудь… Вот вы спросили насчёт работы, так у Кима Магомедовича совсем непросто было работать, поверьте. Да и жить на этой закрытой улице было совсем не мёд… Как под колпаком, если честно, — Раечка поёжилась. — Понимаете, чувство опасности временами просто висело в воздухе, как топор.

— Скажите, а были какие-то конкретные угрозы в адрес семьи Хазарова?

— Нет-нет, скорее слухи, но такие неприятные, что невозможно было спать по ночам, — Раечка, закрыв лицо руками, надолго замолчала. — Давайте закончим на этом разговор? Я просто очень плохо себя чувствую уже который день. Мне ведь ещё мужа хоронить, и ещё как-то жить здесь, — Раечка уныло оглядела деревянные стены кухни. — У меня почти не осталось сил жить… И ещё, пожалуйста, попросите своего шофера слить мне литров пять бензина, у меня тут машинка старая с совершенно пустым бензобаком, — Раечка умоляюще сложила руки. — А без бензина я даже до бензоколонки доехать не могу!

— Давайте вашу канистру, Раечка, — вставая, кивнул Лев Тимофеевич. — Простите, а про душеприказчика Лили вы ничего не знаете?..

Раечка вытащила из-под раковины старую алюминиевую канистру и распахнула дверь на крыльцо.

— Первый раз слышу, но вообще-то на Лилю это очень похоже, было в ней что-то барское, — буркнула Раечка. — А где ваш водитель?

Рогаткин поискал глазами Михалыча и нашёл его на скамейке — под черёмухой. Михалыч уютно похрапывал, а вокруг порхали синие бабочки и зудели комары величиной с небольшую лошадь.

— Рая, а Лиля Юльевна что-нибудь рассказывала про своих родителей? — Лев Тимофеевич топнул ногой и заговорил громче, чтобы разбудить Михалыча.