Вкус "лимона" - Леонид Головня Страница 24

– Это сегодняшние! – сказала, как долларом одарила.

Повисла тишина. В чреве покоев, в глубине, как в желудке после некачественного обеда, клокотала какая-то жидкость. Застывшая в ожидании пожилая пара косилась в Колину сторону с нескрываемым интересом. Девушки за стойкой, перехватив его взгляд, вспыхивали и опускали глаза.

Коле стало жарко.

– Можно воспользоваться туалетом? – спросил он.

– Пожалуйста.

Вернувшись назад, он увидел в приемной двух полицейских и сухого лысого старика Золлингера. Один из стражей держал в руках наручники. Все взгляды повернулись в сторону Коли.

– Мистер Мыльников деньги на рекламу собирает. Мне звонил врач Минкин. Он сомневается в законности мероприятия, – сказал старик.

Ледяной комок опустился в Колин желудок. Мавроди пригласили в кабинет. Он достал контракт с «Интернешнл» и бумагу на представительство. В сумке наткнулся на «убедительный аргумент» и похолодел еще больше. «В полиции наверняка начнут обыскивать и составлять опись. На копиях чеков – все адреса!» – забарабанила мысль в напрягшихся мозгах. Прямо в сумке Коля согнул листки вчетверо и незаметно сунул скомканный «аргумент» в карман брюк, собрался выбросить по дороге. Сердце ухало, как на дистанции марафона.

Женщина-полицейский прочитала бумаги.

– Это не Мыльников, господин Золлингер, – вынесла она заключение. – Это представитель компании «Интернешнл ньюз».

– А где Мыльников? – спросил Золлингер.

– Он срочно вылетел к руководству авиакомпании, – соврал Коля, увидев надежду на спасение.

– Вы представились Мыльниковым, – засуетился Золлингер, оглядываясь на полицейских.

– Я представился, как надо. Я – от компании Мыльникова. Вы что-то путаете, – отбивался Коля.

Золлингер повысил голос:

– Это одно и то же! Минкин выяснил, что ваш журнал не планируется к печати. Фира, вы слышали?! – крикнул он через дверь.

– Слышала, – донесся голос администраторши.

Женщина-полицейский прервала спор:

– В действиях агента нарушения законности нет. Насилия я не вижу. Если у вас есть претензии к компании, выясняйте через суд. Полицию по такому случаю не вызывайте. Мы такими вещами не занимаемся.

Ее напарник вернул наручники на пояс. Напряжение Колю отпустило. Он почувствовал легкую дрожь, посмотрел на Золлингера презрительно. Тот ответил взаимностью.

Коля поспешил уйти вместе с полицейскими. От нервного напряжения он чуть не сказал представителям закона «Спасибо!», но ограничился кивком и быстро зашагал по улице вдаль.

«Ах, сучка! Скрыла, что журнал – фуфло! Как подставила!»

Он несся по улице так быстро, что даже задохнулся.

«Все! Хорошенького – понемножку!»

Коля остановился, чтобы передохнуть.

Поселившийся в душе страх не оставлял его. Усиливали напряжение наработанные совместно с компаньонкой «связи», теребя нервы звонками. Позвонил и дантист Овечкин, которому Мавроди оставил личный телефон.

– Коля, деньги надо вернуть. У меня приятель в «Аэрофлоте». Он говорит, что выпуск журнала не утвержден.

– Верну, Виктор. Завтра приду.

Позвонил бывший реставратор Влад:

– Николай, мы, к сожалению, так и не смогли поговорить с вами на презентации. Вы не скажете, где Лина и как ей позвонить?

– Я, Влад, сам удивлен, – сдерживая гнев, ответил Коля. – Она мне кучу поручений оставила и тоже не звонит. Она – где-то в Квинсе, у знакомых, но адрес не оставила.

– Как – в Квинсе?! Она не улетела в Ташкент?! – вскрикнул Влад.

Наступила очередь удивиться Коле:

– Мне она ничего не сказала.

– Извините. Если появится, сообщите, что я жду.

Очередной звонок.

– Николай, это Борис. Мы с вами на презентации у Влада перекинулись парой слов, помните?

– Да, – ответил Коля, с трудом пытаясь вспомнить, с кем он перекидывался словами.

– Дайте, пожалуйста, новый телефон Лины. Я на автоответчик дюжину сообщений записал. Ни ответа ни привета. Тираж книги тем не менее из Одессы забрали. Он что, исчез где-то в песках Азии?

– Борис, я не знаю ее нового телефона. Сам жду ее звонка. Не понимаю, что произошло. Как свяжусь с ней, немедленно передам вашу просьбу.

– Ну, смотрите, ребята! Такие дела плохо кончаются!

Сумрачным утром разбудил незнакомец.

– Мавроди? – раздался в трубке раздраженный бас с восточным акцентом.

– Слушаю.

– Мавроди, мы не дождались президента вашей компании в Ташкенте. Где она?

– Знаете, Мыльникова… – начал было объяснять Коля, но в трубке прервали:

– Мавроди, не виляй! Мы имеем твои данные и счет компании. На этот счет должны были поступить деньги. Я буду иметь дело с тобой. Жду сегодня в двенадцать в Манхэттене у Фондовой биржи. Сядь на ступеньки у памятника Вашингтона на углу Уолл-стрит, к тебе подойдут. Не вздумай бегать. Ты – под наблюдением.

Трубка замолкла.

– Твою мать! Это еще кто?!

За окном, усугубляя его жуткое состояние, завыла сирена. Ошарашенный Коля инстинктивно бросился к окну. Из глубины переулка с воем неслась полиция. За ней – крикливая «скорая помощь», а сзади ревела пожарная машина.

Вся эта эскадрилья взбудоражила четырехколесных братьев. «Форды», «Бьюики», «Тойоты», «Хонды», «Крайслеры», «Линкольны» вздрогнули, и новенькие «мыльницы» залились воем секреток, как собаки в ночной деревне на чуждый звук. Автомобильная истерика держалась, держалась и разрядилась оборвавшимся криком «Лексуса», который посадил аккумулятор.

В наступившей тишине звенело в ушах. Коля потряс палец в ухе, выгоняя неприятный звук.

Нью-Йорк занесло непривычной для него февральской метелью. Все автомашины скрылись под сугробами снега. Супервайзер дома Гоша катил ручное снегоуборочное устройство, расчищая дорожку на тротуаре.

В трусах и майке Коля заметался по комнате. «Счет надо было закрыть! – клокотала в голове мысль. – С другой стороны, деньги бы не обналичил… Ладно, отдам им деньги со счета, черт с ними», – попытался он успокоиться и стал одеваться.

Нервы домотала дорога. К назначенным двенадцати часам Коля был еще на полпути. Вагон сабвея замер между станций. Народу – битком. В тишине висел гул недовольных голосов. Поезд наконец тронулся, издав скрежет, поглотивший пассажирский гомон. Коля вздохнул. Из селектора послышалась скороговорка, потонувшая во всколыхнувшемся ропоте.

– Что он говорит? – спросил Коля у старого еврея в черной шляпе, засовывающего в портфель толстенную книгу.

– Тоннель закрыт. Занос путей. На «Де-Калб» будет автобус, чтобы по улице пересесть на другую линию.