Брак по-арабски. Моя невероятная жизнь в Египте - Натали Гагарина Страница 23

Так началась его новая семейная жизнь. Вопрос секса решился сам собой: толстые девушки – обычно очень страстные и очень эластичные внутри. Эльхам так сильно любила своего «мамлюка», что просто истекала желанием – в самом прямом, физиологическом смысле этого слова. Камис был ее первым мужчиной, и она понятия не имела, как должен выглядеть пенис, поэтому гигантские размеры мужа совершенно не смутили ее. Она получала удовольствие от секса с ним и была счастлива!

Эльхам понесла с первой брачной ночи и через девять месяцев родила чудную девочку. Все были довольны. Камис безумно любил малышку, но хотел и сына тоже. Второй раз Эльхам смогла забеременеть только через два года и опять родила девочку. Но после вторых родов ее самочувствие ухудшилось. Врачи обнаружили у Эльхам очень высокий сахар в крови и, поставив диагноз «сахарный диабет», посадили ее на таблетки и уколы инсулина.

Эльхам после вторых родов стала еще толще. Стоя в дверях, она занимала весь проем. Египтянка ела постоянно и много. Каждый день Эльхам начинался с заботы: что и как приготовить и как все съесть. Она прекрасно готовила, и дома всегда было полно разнообразной еды. Кроме этого, они с мужем и детьми каждые выходные ездили в ресторан, что называется, оторваться. Даже днем, гуляя с дочками, Эльхам обязательно заходила в кондитерскую за булками и сладостями. Для чая у нее была красивая литровая кружка, и под этот литр Эльхам подъедала с десяток пирожных. На столе в гостиной всегда стояла большая ваза с орехами в карамели. Как ей было не быть толстой? Эльхам не помещалась в машину, поэтому ее родители купили любимой дочке просторный кабриолет с открытым верхом. Они ничего для нее не жалели.

Из-за своей необразованности Эльхам считала свою непомерную толщину признаком богатырского здоровья. Хорошо ешь – хорошо работаешь. Хорошо работаешь – хорошо живешь.

* * *

Многие в Египте так считают. Поэтому здесь много толстых женщин с целлюлитными телами. Культ еды в Египте сохраняется с давних времен, когда пиршества были единственным развлечением. И сейчас просто невозможно себе представить, чтобы в Египте кто-то умер от голода. Да, бедных много, но голодных нет. Шикарные финики огромными гроздьями растут на пальмах, только тряхни. Бананы, абрикосы, виноград... И еще в Египте очень дешевый хлеб. Несколько лет назад правительство решило поднять цены на хлеб. Что тут началось! Народ вышел на улицы, люди громили госучреждения и дома чиновников. Это была «хлебная» революция, грозящая перерасти в гражданскую войну.

И правительство уступило народу. С тех пор цены на хлеб остаются самыми низкими в мире.

* * *

Когда Алекс представил мне Камиса и Эльхам, они уже десять лет жили вместе. Хади, их старшей, было девять, Шерин, младшей – шесть, они обе учились в начальной школе.

Эти двое жили просто отлично: большая собственная квартира в Александрии, еще одна – в Каире (Камис унаследовал ее от матери и сдавал в аренду). Машинам, на которых ездил юрист, завидовали все его сотрудники и друзья. Вот только жена его вывалилась уже и из египетских стандартов красоты. Сидя в ресторане или парке, Камис заглядывался на стройных женщин. Но когда его друг Алекс вернулся из России с невестой, Камис просто потерял голову. Его уже не интересовали ни машины, ни квартиры, ни дети, – только красавица Наташ-ша. Он не мог развестись – тогда он потерял бы все, но мечтать-то он мог!

Конечно, я этого не знала, иначе постаралась бы пореже видеться ним. А так они часто приезжали к нам в Каир всей семьей.

Мама Зейнаб им была очень рада, она видела во взрослом усатом Камисе того сорванца, который вечно бегал где-то с ее непоседой Алексом. Каждый раз, когда «мамлюки» приезжали, Зейнаб доставала старые фотографии и вспоминала то время, когда Камис и Алекс были маленькими, а она была молодой, здоровой и красивой.

Мне тоже нравились «мамлюки», я привыкла и привязалась к Эльхам. Она стала для меня близким и дорогим человеком. Толстая, неповоротливая, по-детски наивная, искренняя и добрая женщина с сердцем таким же большим, как она сама. Ей все нравилось, и она всех любила.

* * *

За три месяца до родов я сильно поправилась и отяжелела. Мой живот рос буквально каждый день. Я уже не влезала в свою обычную одежду, и Алекс купил мне несколько галабий. Сначала я ходила в них только по дому, а потом надела в поездку – и больше не переодевалась в европейское.

В Александрию к «мамлюкам» мы ездили на поезде. Брали места в вагоне класса «люкс» – мягкие кресла, кондиционер, ковры, чистые туалеты и вода в холодильнике. Обычно я откидывала кресло и всю дорогу дремала, а порой и крепко спала. В машине так не расслабишься – помните, что я рассказывала о египетской манере езды?

Мамлюки встречали нас на вокзале. После традиционных объятий мы усаживались в их огромный джип и ехали либо в парк Монтаза – поваляться на песке и поплавать в море, – либо в «Грин Плаза» – вкусно поесть, походить по магазинам, поглазеть на выставки и разные чудеса, покататься на каруселях.

Мелкие мамлюки были очень хорошенькими, особенно Ширин. Пока мы, взрослые, сидели за столом в ресторане, девочки носились по всей территории «Грин Плаза». Там все было устроено для детей, так что родители могли быть совершенно спокойны. Иногда Ширин и Хади, потные и запыхавшиеся, подбегали к нашему столику, жадно выпивали по стакану воды или кока-колы, чмокали меня в обе щеки и вихрем уносились обратно: выплескивать свою энергию на каруселях, эскалаторах и детских автомобилях.

* * *

В пиццерии мы всегда заказывали три больших пиццы – четвертую приносили бесплатно. Я могла съесть максимум два кусочка; Эльхам с легкостью переплывала свою пиццу, а потом подъедала остаток моей. И ведь не уставала есть, а!

Наши мужья быстро переставали нас замечать. Они говорили о политике и о насущных проблемах. Мы знали, что оба они в «Братьях-мусульманах», и очень боялись за них.

Чтобы не напрягаться лишний раз, мы брали по большому стакану сока и уходили вдвоем с Эльхам гулять по брендовым бутикам «Грин Плазы».

Какими мы были важными! Две дамы в длинных галабиях, я – беременная, Эльхам – просто огромная. Мы рассматривали украшения, примеряли сандалии и туфли, выбирали для меня оригинальные блузы, брюки и сарафаны. К сожалению, для самой Эльхам подходили только магазины с огромными галабиями.

Вволю находившись по бутикам и разного рода лавочкам, мы звонили на мобильники своим мужьям – доложить, что «поход окончен». Они к этому времени обычно перебирались в другое место, где общались со знакомыми, пили кофе и курили кальян. Мы никогда не вмешивались в их разговоры и уж тем более не задавали никаких вопросов. Мы просто сидели рядом, тоже пили кофе, ели мороженое. Девочки продолжали играть, бегая по эскалаторам «Грин Плазы», пока мужчины не расходились по домам.

* * *

В один из таких дней нам безумно повезло. Мы пили кофе и вдруг услышали объявление: на сцене зимнего парка «Грин Плазы» через час начинается концерт Энрике Иглесиаса.

«Оппа! А я-то думаю, что это сегодня столько народу здесь, откуда столько молодежи? Все стоянки заняты! Все места в кафе и барах! Концерт Звезды!»