Моя жизнь на тарелке - Индия Найт Страница 23

Очевидное и кардинальное решение проблемы Наоми игнорирует.

— Может, опустошишь магазины? С помощью его кредитки, разумеется. Очень успокаивает, рекомендую. Насчет равиоли не передумала? — Я придвигаю к ней тарелку.

— Нет, спасибо. А салат заправлен?

— Самую малость. Кстати, о калориях — вот была бы классная месть! Представляешь, если бы ты назло ему растолстела до безобразия, а? Валялась бы целыми днями на диване и ела бы, и ела, и ела… Здорово! — Я в восторге от собственной изобретательности. Ей-богу, при таком варианте готова поменяться с Наоми местами.

— Клара, мне сейчас не до шуток.

— Ну-у, тогда даже не знаю… Разве что завести любовника?

— Погоди-ка, взгляну на свой список. Та-ак, что мы имеем? Вариант номер один: превратить его жизнь в ад.

— Отлично! Лучше не придумаешь!

— Нет. Я тоже так считала… минут пять, а потом… Сама подумай, Клара — если я превращусь в мегеру, он вряд ли прибежит ко мне, поджав хвост.

— А ты хочешь, чтоб прибежал?

Наоми в задумчивости опускает вилку.

— Я ведь его люблю, — произносит она тоном, более чем уместным на похоронах преданного пса. — Привыкла к нему. Нам друг с другом… удобно. К тому же дети…

— Да, дети. — За последнее объяснение я хватаюсь как утопающий за соломинку. Дело вкуса, конечно, но для меня лично «удобство» — не повод терпеть кого-нибудь рядом всю жизнь. Обшарпанные замшевые ботинки, к примеру, мне нигде не жмут, за что я их и обожаю, но отказаться ради них от новых туфель или хотя бы от разглядывания обувных витрин? Увольте.

Наоми тем временем всерьез прониклась темой.

— К тому же… — продолжает она, — к тому же я слишком много вложила в Ричарда.

— Что?

— Я всегда мечтала выйти замуж. Мы с тобой совсем разные, Клара. Я хотела выйти замуж, можно сказать, с младенчества. В двенадцать точно знала фасон своего свадебного платья. К тринадцати выучила наизусть все свадебные гимны и церемонию венчания. О букете невесты тоже не забыла. Я мечтала о таком доме, в котором живу сейчас. Я мечтала о муже, с которым мне было бы… удобно. Работа? Нет, мои устремления лежали в иной области. И наконец, последнее. Я мечтала иметь детей. Я всю себя вложила в то, чтобы заполучить Ричарда. Ричард был удачным уловом. — Она поднимает на меня глаза. — Понимаешь? Был… и остался.

— Чего я не понимаю, так это глагола «вложила». — Не самое, пожалуй, подходящее время углубляться в дебри феминизма, однако попытаться стоит. — Видишь ли, Номи, в былые времена… причем не столь стародавние, как тебе кажется, женщины не имели права голосовать…

— При чем тут выборы? — отмахивается Наоми. — Я вот никогда не голосую. Умоляю, Клара, не начинай. Феминистки на меня скуку наводят. Речь-то не о правах женщин, пойми. Речь о мужчинах. Я очень долго изучала мужчин типа Ричарда и знаю, что им нужно. Такие, как Ричард, много и тяжело работают, но после пяти — десяти лет упорного труда им нужна женщина, которая облегчила бы им жизнь.

— Не верю. Не верю собственным ушам. Не верю и не хочу верить.

— Выучив их желания, я постаралась превратиться именно в такую женщину, — бесстрастно продолжает Наоми. — Мне было легче, чем многим: я от природы близка к мужскому идеалу. Диету соблюдаю с детства. Личного парикмахера посещаю не реже одного раза в неделю. Косметолога — по мере надобности. Закончила заочную кулинарную школу. Могу поддержать разговор с его коллегами. Рожаю здоровых и красивых детей. В доме чистота и порядок. У нас всегда свежие цветы; я покупаю их дважды в неделю. Сама натираю полы. К приходу мужа у меня всегда готов ужин. Я никогда не забываю расспросить его о делах, никогда не жалуюсь на проблемные дни или усталость.

— Наоми… — У меня даже аппетит пропал — случай небывалый. — Послушай, Наоми… Ты права, мы с тобой разные. Каждой женщине хочется надежности, хочется чувствовать себя защищенной, это естественно. Но зачем же растворяться в семье? Вовсе не обязательно ради Ричарда превращаться в наседку. Сколько тебе? Тридцать пять? Неужели тебя устраивает такая жизнь? Неужели не хочется большего? Ненавижу, когда такое говорит Кейт, но вынуждена признать — она права. Разве тебе не хочется безумной любви? Страсти? Риска? Почему бы не подумать о себе? Разве не хочется отдохнуть от семьи?

— Нет, — говорит Наоми. — Нисколько. Мне нравится моя жизнь. Мне нравится быть женой Ричарда и матерью его детей. Только этого я всегда хотела. Что изменилось? Абсолютно ничего.

Непостижимо, но достойно восхищения.

— Ладно… Что там у тебя дальше в списке?

— Итак, первое — превратить его жизнь в ад. Не годится. Вариант второй: встретиться с той женщиной и все ей объяснить.

— Что объяснить?

— Что он никогда меня не бросит. Что он обожает boeuf en croute [12]и белье от Джанет Реджер, а не… ну, не знаю… быстрорастворимую вермишель и кружевные панталоны. Что он, возможно, и трахает ее, — Наоми слегка розовеет, — зато со мной занимается любовью. Что он любит детей…

— Достаточно. Я бы этого не делала. Во-первых, отдает мыльной оперой, а во-вторых, она этого не заслуживает.

— Пожалуй, ты права. Переходим к третьему варианту: стать похожей на нее.

— На Прыщавку?

— Подходящее прозвище. Да, на нее. Стать попроще. Как думаешь?

— Разве не ты только что говорила, что Ричард любит тебя именно такой, какая ты есть?

— Ну… Кстати, я заметила, что она пользуется кошмарно дешевыми духами. Вариант номер четыре: ничего не предпринимать.

— Как, совсем ничего?

— Совсем. Вести себя как обычно, словно ничего не произошло.

— Понятно. И чего ты этим добьешься?

— Покажу, что ему не удалось меня унизить и что я не собираюсь впадать в истерику.

— А… разве он тебя не унизил?

— Честно говоря, не очень. Я думала, будет хуже.

— Ясно. Баловать его домашними отбивными, пока ему не осточертеют гамбургеры на стороне?

— Именно.

— А если он войдет во вкус и решит разнообразить меню?

— Нет.

— Уж больно ты уверена.

— Я знаю Ричарда. Изучила его вдоль и поперек и сверху донизу. Думаю, у него это кризис сорокалетних. С мужчинами такое случается.

Я разглядываю равиоли в своей тарелке. Тертый пармезан почти расплылся в сметане, фиалковые листья еще не утратили глянца, но уже подвяли по краям. Не сказать чтобы совсем уж невкусно… не сказать чтобы выглядело отвратно… Но если начистоту, оно могло бы быть и получше, это блюдо. Могло бы дразнить аппетит и проситься в рот… И жизнь у меня точно такая же, неожиданно приходит в голову туманная, дремотная мысль. Вот она, вся моя жизнь, лежит передо мной на тарелке.