Белый олеандр - Джанет Фитч Страница 23

— Не такой уж он старый, мисси. Не забывай, это мужчина. Видит все, что можно, делает все, что можно. Времени у нас нет, он скоро вернется. Так и знай — я решила звонить в Службу опеки, так что хватит, все кончено, голубушка. Ты уже в прошлом.

Глядя на Старр, на ее мохнатые накладные ресницы, я в смятении думала — как она могла так подло поступать? Как? Я же ничего не сделала. Конечно, я любила Рэя, но разве я виновата в этом? Разве я могу это изменить? И ее я тоже любила, и Дейви — всех. Это было нечестно. Неужели она серьезно это говорит?

Я хотела что-то возразить, но она выставила вперед ладонь с окурком между пальцами.

— И не думай отговаривать меня. Только все начало налаживаться. Рэй лучше всех, кто у меня был, относится ко мне хорошо, все такое. Может, ты и не заигрывала с ним, но я чую С-Е-К-С, мисси, и не оставлю никаких шансов. Слишком долго я прожила, слишком далеко зашла, чтобы закрывать глаза на такое.

Открывая и закрывая рот, как рыба в этой душной комнате, я сидела и смотрела на нее. Дождь барабанил по стенам, по рифленой металлической крыше. Она выбросит меня вон, просто так, ни за что. Я чувствовала, как безжалостный океан тянет меня из уютной норки и швыряет на камни. За стеной бурлила река, мутный поток, несущий мусор, ветки, обломки. Я старалась придумать что-нибудь, убедить ее не делать этого.

— У меня никогда не было отца, — начала я.

— Не надо. — Старр вдавила в пепельницу то, что осталось от окурка. — Мне хватает собственных проблем и проблем со своими родными детьми. Мы с тобой едва знаем друг друга, я ничем тебе не обязана. — Она стряхнула пепел, попавший на желтый пух свитера поверх выступающих грудей.

Меня смывало неизвестно куда, уцепиться было не за что. Я никогда не обманывала Старр, ни разу не дала ей повода во мне сомневаться. Это было нечестно. Старр была христианкой, как она могла идти против веры, против закона добра?

— А милосердие? — сказала я, как утопающий, цепляющийся за прибрежный куст. — Иисус не выгнал бы меня.

— Я не Иисус, — сказала она. — Даже рядом не стояла.

Отчаянно молясь, я вслушивалась в дождь. Пожалуйста, Господи, не дай ей сделать это со мной. Иисус, ты же все видишь, смягчи ее сердце. Пожалуйста, Господи, не позволяй этому свершиться.

— Мне самой жалко, ты всегда была послушной девочкой, — сказала Старр. — Но такова жизнь.

Ответом был только стук дождя. Слезы и тишина. Он молчит. Я подумала о матери — что бы она сделала на моем месте? Мать не колебалась бы. Она ничего бы не пощадила для своей цели. С мыслью о ней что-то вошло в пустоту моего отчаяния, словно гибкий железный шланг взбирался по позвоночнику. Я знала, что это зло, что я хочу поступить по собственной воле, а не по Божьей, но если это был единственный выход, так тому и быть. Увидев нас вдруг на гигантской шахматной доске, я поняла, какой ход надо сделать.

— Он рассердится на вас, — сказала я. — Вы об этом подумали? А если он узнает, что вы прогнали меня из ревности?

Старр уже шла к двери, но остановилась и повернулась ко мне. Посмотрела на меня, будто впервые видела. Мне самой было странно, что я так быстро нашла эти слова, так легко произнесла их. Раньше у меня никогда не хватало слов.

— Мужчины не любят ревнивых женщин. Вы хотите посадить его на цепь, как заключенного. И он за это вас возненавидит. Даже бросит, наверное.

Мне было приятно, что она вздрогнула, что я вызвала эти морщины у нее на лбу. Теперь у меня была сила.

Старр одернула свитер, груди еще сильнее проступили под желтой шерстью. Подошла к зеркалу и рассмеялась.

— Что ты можешь знать о мужчинах? Ты еще младенец!

Но я чувствовала сомнение, заставившее ее вернуться.

— Я знаю, что мужчины не любят женщин, которые считают их своей собственностью. Таких они бросают.

Старр расхаживала по комнате в нерешительности — то ли не слушать и избавиться от меня побыстрее, то ли позволить мне и дальше раздувать сомнения. Поиск второго окурка в пепельнице немного разрядил обстановку. Выудив и распрямив в пальцах, Старр неловко зажгла его.

— Тем более что ничего не происходит. Мне нравитесь вы, нравится он, нравятся ребята, разве я буду сама все портить, как вы не понимаете?

Чем больше я говорила, тем меньше правды было в моих словах. Ангел на столе Старр опустил глаза от стыда, боясь даже взглянуть на меня. Дождь барабанил по крыше.

— Ты клянешься, что не бегаешь за ним? — спросила она наконец, щурясь от едкого дыма.

Схватила с ночного столика Библию в белом кожаном переплете с золотым обрезом. — Клянешься на Библии?

Я положила руку на книгу. Сейчас мне было все равно, Библия это или телефонный справочник.

— Клянусь, Бог свидетель, — сказала я.

Старр не позвонила в Службу опеки, но стала следить за каждым моим шагом, каждым жестом. Я не привыкла к такому надзору, он придавал мне важности в собственных глазах. Как будто в тот вечер в спальне Старр с меня сошел слой кожи, и под ним было нечто светящееся, притягивавшее взгляд.

Однажды вечером она долго возилась с ужином, и когда мы заканчивали еду, дядя Рэй посмотрел на часы.

— Ты опаздываешь. Стоит поторопиться. Старр потянулась за кофейником, налила себе чашку.

— Пусть они там обойдутся без меня вечерок, а, милый? Как ты думаешь?

На следующей неделе она пропустила еще два собрания, а в воскресенье даже в церковь не пошла. Все утро они занимались любовью, а когда наконец закончили, Старр повела нас всех в кафе-блинную есть шоколадные булочки и вафли со взбитыми сливками. Все смеялись и отлично проводили время, но я не могла думать ни о чем кроме руки Рэя, обвившей ее плечи. Мне оставалось только вертеть на тарелке вафлю. Есть расхотелось.

Дожди прошли, и свежевымытое ночное небо засверкало всеми своими звездами. Мы с мальчиками стояли с темном углу двора, на котором еще не высохла глина, и слушали, как мелеющий поток льется за деревьями вниз, в Тухунгу. Не обращая внимания на лепешки грязи, приставшие к ботинкам, я запрокинула голову и сквозь пар от дыхания пыталась рассмотреть оба Ковша и Крест. Столько звезд не было даже на небесных картах в книге Дейви, — взгляд не мог разлепить их.

В небе вспыхнула полоска света, или мне показалось? Я еще сильнее запрокинула голову и старалась не моргать.

— Смотрите! — крикнул Дейви, протянув руку. Звезда сорвалась уже в другом месте. Это была

совершенно непредсказуемая вещь, невозможно было понять, какая из звезд собирается прыгнуть. Я изо всех сил старалась не моргать, чтобы не пропустить их. Широко открытые глаза ловили свет, будто на сетчатке должна была проявиться фотография.

Малыши дрожали от холода в своих курточках поверх пижам и в перепачканных ботинках, шептались и хихикали от восторга, что так поздно вышли во двор. Они смотрели на звезды, уже сыпавшиеся как шарики в пинтболе, с открытыми ртами — вдруг одна упадет. В чернильной тьме кроме звезд светилась только рождественская гирлянда на крыльце трейлера.