Близнецы - Тесса де Лоо Страница 23

— Так вот как они используют молодежь, — сказал он презрительно. — Искусители. Теперь ты сама в этом убедилась.

Для организации утренней гимнастики районное отделение СНД направило в деревню молодую женщину с красиво уложенными волосами.

— Каждое утро, на заре. — объявила женщина, — вы должны собираться на площади перед церковью и начинать день не с молитвы, как раньше, а с поднятия флага, исполнения национального гимна и марша «Хорст Вессель». Затем приступать к утренней гимнастике, чтобы обрести здоровое и гибкое тело: приседать с поднятыми руками, отклоняться назад, отжиматься, делать «мельницу».

Высоким голосом с городским произношением она разглагольствовала о нововведении. Фермерские дочки встретили ее речь снисходительным молчанием и внутренним сопротивлением. Как сочетать им все эти ритуалы с работой на ферме, начинавшейся еще до рассвета? Глаза Анны все больше сужались. Когда женщина закончила свою речь, Анна выступила из круга вперед.

— Я приглашаю вас, — сказала она, — в пять часов утра к себе на ферму. Там вы сможете заняться утренней гимнастикой: накачать воды, покормить кур и полсотни свиней, напоить телят, а в перерывах между доением вы вольны поднимать руки и приседать в компании с моими домашними животными.

В кругу облегченно засмеялись. Женщина испуганно улыбнулась, поправила прическу и поспешно удалилась. Якобсмайер праздновал свою первую победу. Об утренней гимнастике больше никто не заикался.

По случаю праздника урожая Гитлер созвал всех крестьян в местечко Бюкеберг неподалеку от Гамельна. С несвойственным ему любопытством дядя Генрих тоже отправился на праздник. После возвращения он на неделю погрузился в угрюмое молчание. Достойных доверия людей в деревне осталось немного, так что в результате он излил душу Анне. Миллионы крестьян, рассказывал он, стягивались в тот день к Бюкебергу. В Нижней Саксонии, на древней германской земле, где между святыми дубами еще витает дух Видукинда, они выстроились по обеим сторонам дороги в ожидании шествия. Дядя Генрих стоял среди них. Он прочитал «Майн кампф» и знал, что автор собирается осуществить на практике все, о чем там сказано. Он знал, кто сейчас торжественно проедет перед ними. Но то, что он увидел, превзошло самые смелые его ожидания. Появление фюрера, от начала до конца безукоризненно продуманное тщательно отобранными художниками — постановщиками, перещеголяло подобные церемонии с участием Нерона, Августа и Цезаря, вместе взятых. Толпа начала ликовать, в едином порыве горланить песни, безумный восторг завладел массами, в то время как на фоне фиолетового неба развевались красно — бело-черные знамена. Люди с неистовым обожанием устремили взгляды на одну-единственную магическую фигуру, которая держала в руках судьбу всей нации. Дядя Генрих изо всех сил противился этой мощной притягательной силе, что пыталась увлечь его, как водоворот на его родной реке Липпе. Задыхаясь, он протиснулся сквозь гигантское, колышущееся, орущее тело толпы и побежал прочь.

— Они будут слепо следовать за ним, — предсказал он, — за этим Крысоловом из Гамельна. Пока не угодят в бездну.

Влияние Крысолова из Гамельна ощущалось повсеместно, не обошло оно стороной и архиепископство Падерборна. В воскресенье там готовилось шествие к храму Пресвятой Девы Марии. В тот же день СНД созвал срочное заседание.

— Хорошо. — сказал архиепископ, — тогда мы перенесем шествие на следующее воскресенье.

СНД последовал его примеру. Архиепископ не сдавался и снова отложил мероприятие. СНД сделал то же самое. В итоге шествие было отодвинуто на неопределенный срок. Терпение Анны лопнуло.

— Зачем вам это надо? — спросила она при первой же возможности. — Зачем вы срываете это шествие?

— Ты о чем? — невинно посмотрела на нее руководительница СНД. — Мы ничего не срываем.

— Мы католики, — отрезала Анна, — и хотим пойти в храм.

Другие кивнули в знак согласия. Руководительница пожала плечами.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Наигранная невинность руководительницы привела Анну в ярость.

— Вы лжете! Вы намеренно мешаете архиепископу Падерборна. Вы шайка обманщиков. Я отказываюсь принимать в этом участие. В первую очередь я католичка, а уж потом член СНД.

Она со скрипом отодвинула стул и вплотную подошла к женщине, скрывавшей свою неуверенность за сконфуженной улыбкой.

— С тем, кто лжет, я не хочу иметь ничего общего, — крикнула Анна ей в лицо. — Прощайте!

Она вышла из комнаты, не отдав чести Гитлеру, и с грохотом захлопнула за собой дверь. Следом за этим послышался звук отодвигаемых стульев — все местное отделение СНД поднялось со своих мест и покинуло помещение, оставив руководительницу одну, в полном недоумении. Задание Якобсмайера было выполнено — отделение СНД в деревне распалось.

Анна почистила хлев, убрала навоз и уже выстилала пол свежей соломой, когда во двор завернул большой черный «мерседес» со свастикой на флажке. Кто бы это мог быть, подумала она с любопытством и выскочила во двор. Из машины вышла женщина крепкого телосложения, в форме, богато украшенной орденами. Высокопоставленная особа, гауфюрерин. [22]Водитель остался в машине и стеклянным взглядом смотрел перед собой. Надменно оглядев крестьянское хозяйство и не обращая внимания на Анну, она вскинула руку в направлении дяди Генриха.

— Хайль Гитлер, я ищу Анну Бамберг.

Дядя Генрих недоверчиво посмотрел на нее и промолчал. Сердито, как будто по случайности заговорила с глухонемым, женщина обратилась к Анне:

— Хайль Гитлер, ты Анна Бамберг? — Да.

Женщина высокомерно изучала Анну с головы до ног — ее запачканный фартук и стертые башмаки.

— Это ты так умело писала заметки в газеты? — спросила она с сомнением в голосе.

— Да, — Анна вытерла рукавом нос. — А вы думаете, если я вожусь тут в свинарнике, то не умею читать и писать?

Женщина проигнорировала вопрос. Было почти больно смотреть, как форма сжимает ее тело, — напряжение стиснутой плоти отражалось и на окаменевшем, сдержанном лице. Она пришла, чтобы призвать Анну к порядку. Как она могла ни за что ни про что развалить отделение СНД?

— Ни за что ни про что? — переспросила Анна. — Вы нам лжете. Разве это не причина? Я не хочу иметь с вами ничего общего, оставьте меня в покое, меня ждет работа.

Она отвернулась, подняла свою тележку для навоза и крикнула через плечо:

— Крестьянское сословие — первое сословие в Третьем рейхе.

Дверца «мерседеса» резко захлопнулась.

- Çа vous a plu? [23]— с улыбкой наклонившись к ним, спросила официантка.

— Non, nоn, je nе veux plus, [24]— поспешно ответила Лотта.