Адам и Эвелин - Инго Шульце Страница 23

Все окна, кроме приоткрытого окошка на чердаке, были закрыты. Он было опять потянулся пальцем к звонку, но тут из-за дома, спеша ему навстречу, вышла женщина в зеленом фартуке. Движениями рук она, казалось, подгоняла свои маленькие ножки в тапочках. Она улыбнулась и, перед тем как подать ему руку, вытерла нос тыльной стороной кисти.

— Господин Адам, — сказала она, прежде чем он успел представиться. — Заходите, я — мама Пепи, я так и думала, что это вы, проходите, проходите.

— Пепи дома?

— Нет, вы знаете, она уехала в Печ, к тете и двоюродным сестрам, но вы можете жить в ее комнате, она так сказала, вы и госпожа Эвелин можете в ее комнате…

Она прошла вперед него и обогнула дом.

— Это очень любезно, госпожа Ангьяль, но я хотел только…

— Пепи приедет на следующей неделе, а до этого вы можете жить в ее комнате, мы будем рады. Проходите, проходите.

За домом участок поднимался вверх по склону. Напротив двери, занавешенной разноцветными пластмассовыми полосками, в увитой виноградом беседке стоял большой стол. Рядом, на маленькой полянке, между двумя высокими деревянными палками была натянута веревка, на которой сохли раздуваемые ветром рубашки и полотенца.

— Садитесь, садитесь, — сказала госпожа Ангьяль и указала рукой на стол. Сама она ушла в дом. Она с кем-то разговаривала, но голос, который ей отвечал, был еле слышен. Пахло стиральным порошком, омлетом и кофе.

Адам встал и пошел навстречу госпоже Ангьяль, которая вышла из дома с двумя бутылками, бокалами и несколькими зажатыми под мышкой рамками для фотографий.

— Пожалуйста, пожалуйста, господин Адам, пейте, в такую жару нужно пить. Я целый день пью.

В один бокал она налила воду, в другой — белое вино, и бокал с вином тут же запотел от холода, так что Адам сразу потянулся к нему и поднял его за здоровье госпожи Ангьяль. Лишь потом он взял другой бокал и залпом выпил воду.

— Ах, Пепи, Пепи, — сказала госпожа Ангьяль, расставляя перед ним фотографии в рамках. — Она столько о вас рассказывала. И знаете, господин Адам, костюм, который вы для нее сшили, ваш подарок, этот костюм — это ее любимое… как сказать, любимая вещь в ее гардеробе. Посмотрите, вот она в нем на семинаре. Это в прошлом октябре. И она ведь старается не поправляться из-за этого костюма. Я не шучу, не шучу, нет-нет. Пепи говорит, если его расставить, то будет уже не то, не будет руки господина Адама. Пепи говорит: лучше я ничего есть не буду.

Адам взял фотографию обеими руками. Госпожа Ангьяль налила ему еще вина и воды.

— Пейте, пейте! — воскликнула она как раз в тот момент, когда Эвелин вышла из-за угла дома и с улыбкой направилась прямо к ней. — Да, госпожа Эвелин, почему вы мне ничего не сказали?

Госпожа Ангьяль засеменила в дом, чтобы принести еще бокалы.

— Привет, Адам, — сказала Эвелин. — А ты хорошо устроился.

Она села напротив него.

— Я просто хотел забрать палатку, потом я отсюда исчезну.

— Адам, ты прекрасно знаешь, что так не получится. Теперь ты уже не можешь уйти.

— Почему?

— Спасибо, — сказала Эвелиы и улыбнулась госпоже Ангьяль, которая поставила перед ней два бокала.

Себе она принесла бутылку зеленого цвета и рюмку для ликера.

— За замечательный отпуск, дорогой господин Адам, госпожа Эвелин, ваше здоровье!

— Ваше здоровье! — ответили они и начали пить.

Поставив бокалы на стол, они сидели и молчали. Госпожа Ангьяль подлила им еще вина и воды.

— Вы можете спать в комнате Пепи, мы положим туда матрас…

— Нет-нет, — сказал Адам. — Не беспокойтесь, пожалуйста. Я просто хотел у вас спросить, можно ли поставить палатку у вас в саду, мы так и собирались, мы с Пепи так договаривались.

Госпожа Ангьяль нахмурилась и покачала головой.

— Пожалуйста, госпожа Ангьяль! — сказала Эвелин. — Я не хочу бросать Мону одну, мы же приехали вместе, мы же не знали, сможет ли Адам выбраться. Не могу же я ее теперь просто…

Госпожа Ангьяль серьезно посмотрела перед собой и налила в свою рюмку ликер.

— Делайте, что хотите, — сказала она, — делайте, как хочется, фрау Эвелин, но пока нет Пепи…

С этими словами она встала и пошла в дом, словно не желая больше ничего об этом слышать.

— Черт! — прошептала Эвелин. — Поздравляю!

— Ты же только что сказала, чтоб я не уходил. Чего ты хотела?!

— Я ей соврала, что у тебя дела, что ты не приедешь — наверное.

Эвелин встала. Она принесла из дома палатку. На полянке она открыла чехол и вытряхнула на землю все его содержимое.

— Меня тошнит от этой твоей затеи!

— Нам здесь не надо ничего из себя изображать, — сказал Адам.

— Тогда я не понимаю, что тебе здесь нужно.

— Мне нужна ты, только ты.

— Где Эльфрида?

— Может, мы хотя бы поговорим друг с другом?

— Ужин в полвосьмого, ванная и туалет — в общем пользовании. Эльфрида у тебя в машине? Она еще жива?

Адам выложил на стол ключи от машины.

Поставив палатку, он открыл молнию и залез внутрь. В одном из углов он обнаружил несколько сосновых иголок. Сгреб их ладонями, понюхал и положил в нагрудный карман рубашки.