Последняя женщина - Михаил Сергеев Страница 23

— То есть, другими словами, по вашему мнению, существуют народы, которые не нуждаются в горячей ванне по вечерам, в собственных яхтах и сейфах, набитых деньгами?

— Ну… — Маргарет запнулась, — скажем, так.

— Почему же вы считаете, что Ираку или Афганистану нужен парламент, в "западном" его понимании. Почему Китай и Россия должны не просто разделять, а неукоснительно следовать "западным" ценностям. Поверьте, они могут предложить миру ценности неизмеримо большие и, несомненно, более "нужные", чем ваши. Почему же вы не оставите их со своими традициями, стилем жизни и взглядами, скажем, на те же формы демократии, в покое? Опять делите народы на достойные и не достойные своих убеждений? Существует, хотя и не уважаемое нами, но другое мнение на этот счет.

— Убеждения их лидеров — это не мнение народов. А убийства собственных граждан? Наконец, желание свободы.

Тайлер поморщился.

— Пуштуны? Свободы? Разве что от вашей опеки. От русской они освободились давно…. Я забыл, вы ведь лучше, чем их лидеры, знаете, чего хотят люди. А убийства… оставьте скелеты в шкафу, этого нет уже как сто лет. Да, и если копнуть чуть поглубже, мы тоже окажемся в этом котле. Но не их мнения и взгляды я имел в виду.

— Чьи же?

— Несомненно, более правильные, чем наши. Библейские.

— Наши мнения и взгляды совпадают…

— Осторожнее! Осторожнее с этим, — перебил ее Тайлер. — Там, — он поднял указательный палец вверх, — не ненавистные вам русские, и ошибки, произнесенные вслух, безнаказанными не остаются.

— "Он верит в это!" — мелькнуло в голове у Маргарет. Селектор неожиданно пискнул, но тут же стих.

— Я просто хотел сказать об удивительной избирательности вашего мнения. — Тайлер внимательно посмотрел на нее. — О легкости, с которой вы принимаете решения отправить на тот свет миллион-другой представителей нашего рода.

— ???

— Да, да. Именно такой выбор будет стоять перед вами завтра. Даже сейчас. Подумайте хорошенько.

Четверть часа прошли в полной тишине.

— Вернемся к готовности воевать, — снова начал Тайлер. — Русские, в силу обстоятельств, изложенных мной, готовы на жертвы. Они, как бы помягче сказать, к ним привыкли. Они их терпели и в мирное время. Вы знаете, сколько людей погибло после развала Советского Союза от наркомании, которой прежде практически не существовало, от бандитизма и много еще от чего? И это все подарили им мы. Они годами не получали зарплат и пенсий, а цены ежегодно взлетали до небес. Приходится удивляться, как они вообще выжили в такой нищете. Интересно было бы посмотреть на нашего обывателя в подобной ситуации. Разве вы не считаете… не как ответственный политик, а просто как женщина, что им нужно было помочь?

— Я всегда прежде всего ответственный политик!

— В том-то и беда.

— Вы что же, думаете, что мы должны были осуществить второй план Маршалла в отношении России?

— Безусловно, если мы хотели мира. Но мы хотели лучшего мира только для себя. Вы уже не помните, наверное, что они просили включить их в Атлантический Союз. Да, да, не удивляйтесь, мы им отказали. Так вот, они все терпели в мирное время — и уж тем более готовы терпеть в военное.

— Вы что же, считаете, наши народы не готовы к этому?

— А вы, вы сами готовы? Или вам так только кажется? Задайте себе этот вопрос серьезно. Это ведь не посылать стратегические бомбардировщики в Ирак и Афганистан, сидя на веранде с чашечкой кофе где-нибудь в Йоркшире.

Тайлер встал, подошел к столу, взял графин с водой и налил полный стакан. Сделав глоток, он, осторожно держа его пальцами, медленно, чтобы не расплескать воду, вернулся назад:

— Я располагаю секретными исследованиями на эту тему. Скоро триста лет, как мы не знаем, что такое оккупация. Война, согласно опросу населения, — это победные сообщения с экранов телевизоров и в средствах массовой информации. Полная уверенность в нашей легкой и быстрой победе в любом конфликте с любым противником. Но самое главное, и в этом суть исследований, наши люди даже мысли не допускают, что ядерный кошмар может поразить их родной город и они погибнут. Такие вопросы все, подчеркиваю, все без исключения расценили как провокацию! Они не готовы к этому. Не готовы воевать. Пропагандируя свою доктрину непобедимости, мы сформировали человека, живущего в придуманном нами мире. И человек этот любит лишь сытно жрать и сладко спать, простите за прямоту. И так было всегда, даже когда миллионы умирали от голода в Африке и Азии.

Этот человек не просто не готов терпеть неслыханные, по его меркам, трудности, он даже не допускает вероятности этого. А ведь современная война будет не локальным конфликтом, а войной всемирной. Так вот. Когда первые наши города покроет ядерный пепел, деморализация людей достигнет апогея в первые же часы конфликта. Хороший пример устойчивости наших ценностей дал еще Новый Орлеан, затопленный в результате стихийного бедствия в начале этого века.

В трех часах езды отсюда Нью-Йорк. Город, пронизанный насилием, город, который сконцентрировал в себе распад и деградацию морали не только в Америке, но и во всем мире. Спросите у людей на его улицах, готовы ли они воевать? Не солдаты, а они лично. Готовы ли они что-то защищать? Наконец, погибнуть? Нет. Наш человек другой.

Тайлер помолчал.

— Должен сказать, что русские проводили аналогичные исследования. — Голос его звучал глухо. — Я был поражен их инфантильным отношением к собственной жизни. Результат опросов сводится к ответу: воевать так воевать. Они привыкли переносить любые трудности. А главное, готовы к ним. — Он протянул руку к стакану и залпом осушил его. — А теперь поставьте себя на место их президента. Ведь они, в отличие от нас, только начали жить нормально в нашем с вами понимании. Они никогда не жили так, как мы. Сначала коммунисты, а затем их новые лидеры обещали, что они вот-вот заживут лучше. Но этого не происходило, в том числе и по нашей с вами вине, или заслуге, как вам будет угодно. И вы хотите это у них отнять. — Тайлер кашлянул. — Теперь угадайте: готовы ли русские заплатить любую цену, чтобы такого не случилось? — Он сделал паузу. — По-моему, надо размяться. Я все-таки не так молод, как вы.

С этими словами президент встал и медленно, заложив руки за спину, прошел до входной двери и обратно. Тяжелое дыхание выдавало его волнение.

— Теперь о ресурсах и экономической стороне вопроса. Вспомним историю, истоки этой проблемы, дорогая госпожа премьер-министр. Как развивались события? Помните железный занавес? Ведь это не они, а мы опустили его. Результат — их экономика развивалась изолированно с явным преобладанием военных отраслей. А мы? Разве мы не оказались в изоляции, только в собственной, западной? И все было нормально, пока мы были самодостаточны. Но вот наступили времена, когда ресурсов стало не хватать: Техас не вывезет троих! И мы стали постепенно интегрировать части мировой экономики в свою. Начали с арабской и иранской нефти. Затем вынуждены были приподнять и занавес. Так в Европе появилась русская нефть, а в конце двадцатого века — газ. Далее возник острый дефицит, а следовательно, взлетела цена. Что же в этом удивительного? Они собственники товара — они и устанавливают цену.