Особые отношения - Джоди Пиколт Страница 23

— Нет, конечно, просто весы не работали. Владельцу магазина пришлось покупать новые, — ответил Клайв. — Чудо состояло в том, что Господь сломал весы в нужный момент. Суть в том, Макс, что у Господа относительно тебя свои планы. Смешно то, что Он любит тебя даже сейчас, когда ты грешишь. Но Он слишком любит тебя, чтобы позволить тебе погрязнуть в грехе.

Теперь я начинаю злиться. Хотя это и не мой дом, но разве это цивилизованно — пытаться обратить человека в свою веру в его собственной гостиной?

— Единственный способ угодить Господу — поступать так, как Он тебе велит, — продолжает пастор Клайв. — Если твое дело — печь пироги в булочной «Только горячие пирожки», не нужно приходить на работу и начинать печь домашнее печенье. Так никогда ничего не добьешься. Даже если ты печешь самое вкусное в мире печенье, все равно это не то, что требует от тебя хозяин булочной.

— Я не пеку ни пирожков, ни печенья, — отвечаю я. — И при всем моем уважении, мне нет необходимости обращаться к Богу.

Пастор Клайв усмехается и откидывается на спинку дивана, барабаня пальцами по подлокотнику.

— Есть еще одна удивительная вещь в Господе, — говорит он. — Он найдет способ показать человеку, что тот ошибается.

Буря началась внезапно. Не то чтобы совсем неожиданно, ведь стоит уже конец ноября, но, как предсказывали синоптики, ожидался кратковременный снегопад. Однако, когда я открываю дверь бара и поскальзываюсь на заледенелом крыльце, снег напоминает белую пелену.

Я тут же ныряю назад и велю бармену налить мне еще пивка. Бессмысленно ехать прямо сейчас; я могу спокойно переждать бурю.

Сегодня вечером в баре пусто — когда дороги скользкие, многие решают остаться дома. Бармен протягивает мне пульт от телевизора, и я нахожу баскетбол по одному из кабельных спортивных каналов. Мы болеем за «Бостон Селтикс». Они получают дополнительное время и в конечном счете проигрывают.

— Бостонские команды, — говорит бармен, — каждый раз разбивают мне сердце. Наверное, сегодня я закроюсь пораньше. Уже выпало сантиметров пятнадцать снега. Вы сумеете добраться домой?

— Я же убираю снег, — отвечаю я. — Со мной все будет в порядке.

Мой пикап оснащен снегоочистителем, и благодаря объявлениям, которые я напечатал на компьютере Рейда, у меня масса клиентов, ожидающих, что я приеду и расчищу дорожки к их домам до того, как им нужно будет завтра отправляться на работу. Во время сильного снегопада, такого как этот, я по ночам не сплю — я убираю снег, как только снегопад прекращается. Это первая серьезная буря в этом году, и я уже слышу, как у меня в кармане звенят денежки.

Я забираюсь в грузовик, и от моего дыхания ветровое стекло тут же запотевает. Я включаю обогреватель стекол и вижу красные дьявольские огни отъезжающей с парковки «тойоты» — машину бармена заносит на скользкой дороге. Я завожу мотор и направляюсь к дому своего первого клиента.

Скользко, но я и не такое видывал. Я включаю радио, и кабину заполняет голос долбаного Джона Теша: «Вам известно, что пройдет двадцать минут, прежде чем ваш желудок подаст сигнал в мозг о том, что вы сыты?»

— Нет, неизвестно, — отвечаю я.

Нельзя переключиться на дальний свет, потому что метет снег, поэтому я едва не пропускаю изгиб дороги. Задние колеса прокручиваются, машину начинает заносить. Мое сердце продолжает глухо биться в груди, я убираю ногу с педали газа и еду медленнее, а колеса вязнут в снегу все глубже и глубже.

Через несколько минут мир вокруг преображается. Кругом белым бело, пригорки и холмы похожи на спящих гигантов. Никаких ориентиров. Я даже не уверен, что оказался в нужном месте. Я не просто не уверен, я на самом деле не знаю, где нахожусь.

Я прищуриваюсь и тру глаза, переключаю дальний свет… Но ничего не меняется.

Меня начинает охватывать паника. Я тянусь за телефоном. В нем есть джи-пи-эс, и я смогу посмотреть, в каком месте неправильно повернул. Пока я шарю по приборной панели, грузовик врезается в груду грязного снега, и его разворачивает на триста шестьдесят градусов.

На дороге стоит женщина.

Ее черные волосы развеваются на ветру, она съежилась от холода. Мне удается вжать педаль тормоза до пола и резко дернуть вправо в отчаянной попытке повернуть грузовик, чтобы не сбить женщину. Но колеса на льду не слушаются, я в ужасе поднимаю голову и встречаюсь с женщиной глазами.

Это Зои.

— Н-е-е-е-т! — ору я.

Я поднимаю руку, готовясь к неизбежному столкновению. Раздается противный скрежет металла, и подушка безопасности взрывается, когда грузовик бросает прямо на то место, где она стояла.

Я прихожу в себя весь в бриллиантовой пыли от разбитого стекла. Я сижу в перевернутой машине и не могу пошевелить ногами.

«Господи, помоги мне! Пожалуйста… Господи… Помоги… Мне…»

Стоит гробовая тишина, слышно лишь, как на машину мягко падает снег. Не знаю, сколько я лежал в отключке, но не похоже, что скоро рассвет. Я мог бы замерзнуть до смерти, запертый в этой машине. Я мог бы стать еще одним из этих снежных холмов — об аварии никто и не узнает, пока не станет уже слишком поздно.

«Господи, — думаю я. — Я умру здесь».

А после этого меня пронзает еще одна мысль: «Меня никто не хватится».

Правда ранит больно. Больнее, чем жгучая боль в левой ноге и лихорадочно стучащая кровь в голове, больнее, чем кусок металла, впившийся мне в плечо. Я могу исчезнуть из этого мира — и, возможно, окажусь в лучшем месте.

Я слышу шорох шин и вижу, как дорога предо мной озаряется светом автомобильных фар.

— Эй! — кричу я изо всех сил. — Эй, я здесь! Помогите!

Свет фар проплывает мимо, потом я слышу, как хлопает дверца машины. Снег вылетает из-под форменных полицейских ботинок, когда человек сбегает по насыпи к перевернутому грузовику.

— Я вызвал машину скорой помощи, — говорит он.

— Женщина… — хриплю я. — Где она?

— В грузовике были еще пассажиры?

— Нет… на дороге. Я сбил ее…

Он выбегает на дорогу, и я вижу, как он освещает окрестности прожектором. Я хочу что-то сказать. Но у меня кружится голова, а когда я пытаюсь что-то произнести, меня тут же выворачивает наизнанку.

Может быть, проходит несколько часов, а может, минут, но один спасатель перерезает ремень безопасности, который спас мне жизнь. Второй с помощью гидравлического инструмента разрезает покореженные части машины. Вокруг слышатся голоса:

— Положите его на спину…

— Сложный перелом…

— …тахикардия…

Передо мной неожиданно опять возникает полицейский.

— Мы все осмотрели. Грузовик никого не сбивал, — говорит он. — Просто врезался в дерево. Если бы вы не успели повернуть и съехать с дороги, сейчас лежали бы у подножия утеса. Вы в рубашке родились.