Чужое сердце - Джоди Пиколт Страница 23

Я нажала «отбой» и швырнула телефон на соседнее сиденье. Моему отцу, зарабатывавшему на жизнь изучением иудейских законов, всегда удавалось различать серые фрагменты между черно-белыми буквами. А вот мама славилась умением испортить любой праздник. Оставив машину на аллее, я направилась к дому, на пороге которого меня уже встречал Оливер. «Мне срочно нужно выпить», – сказала я, и он опустил одно ухо, давая понять, что на часах еще только без четверти двенадцать. Я прямиком направилась к холодильнику. И что бы там ни воображала моя мать, внутри я обнаружила только кетчуп, банку пимиенто, несколько морковок и йогурт, чей срок годности истек еще при Билле Клинтоне. Я налила себе бокал шардоне. Мне хотелось немного захмелеть, прежде чем я включу телевизор и, вне всякого сомнения, пойму, что мои пятнадцать минут славы омрачены полосатым костюмом. Ведь в этом костюме моя и без того выдающаяся задница покажется просто-таки новой планетой Солнечной системы.

Мы с Оливером как раз устроились на диване, когда гостиная наполнилась звуками заставки: начинались полуденные новости. Ведущая, стриженная «под горшок» блондинка, приветливо улыбнулась в камеру. За спиной у нее висел перечеркнутый американский флаг с подписью «Клятва уже не нужна?».

– Главная новость дня: по делу школьника, отказавшегося клясться на верность американскому флагу, принято решение в пользу истца.

На экране появилась лестница у здания суда. И на этой лестнице я принимала целый букет микрофонов. Черт, этот костюм действительно толстит.

– Знаменуя потрясающую победу гражданских прав и свобод… – начала я, и тут мое лицо закрыла ярко-синяя полоса «Экстренные известия». Картинка сменилась прямой трансляцией с парковки возле тюрьмы штата. Повсюду были разбиты палатки, люди держали плакаты, а сзади… неужели там и впрямь выстроился кордебалет инвалидных кресел?

Ветер отчаянно трепал волосы репортерши.

– С вами Дженис Ли, и я веду прямой репортаж с места событий. В данный момент я нахожусь у мужской тюрьмы штата Нью-Хэмпшир, что в городе Конкорд. В этом исправительном заведении содержится человек, прозванный своими сокамерниками Мессией-Смертником.

Я взяла Оливера на руки и уселась по-турецки. За спиной репортера сновали десятки людей, и я поначалу не поняла, что они там организовали – пикет или марш протеста. Некоторые выделялись из толпы: к примеру, мужчина в самодельном костюме с надписью «Иоанн 3:16», мать с хромым ребенком и группка монахинь, молящихся на четках.

– Это продолжение нашего первого репортажа, – сказала журналистка, – в котором мы представили хронику невероятных событий, которые начали происходить с того момента, как Шэй Борн – единственный осужденный на смерть арестант в Нью-Хэмпшире – изъявил желание пожертвовать свои органы после исполнения приговора. Сегодняшняя наука способна доказать, что эти события являются не волшебством, но чем-то более значимым…

На экране возник офицер в форме – если верить подписи, надзиратель Рик Уитакер.

– Началось все с водопровода, – сказал он. – Однажды ночью во время моей смены заключенные опьянели. Разумеется, анализы, взятые в трубах, показали следы спиртного, хотя в источнике воды ничего обнаружить не удалось. Некоторые заключенные рассказывают о воскрешенной птице, хотя лично я при этом не присутствовал. Но, должен сказать, самые существенные перемены произошли с заключенным ДюФресне…

И опять репортерша:

– По нашим данным, заключенный Люсиус ДюФресне, больной СПИДом на последней стадии, чудесным образом излечился. В шестичасовом включении мы побеседуем с врачами в больнице Дармут-Хвйэкок и постараемся узнать, возможно ли это с медицинской точки зрения… Но для новообращенных последователей Мессии-Смертника, – репортерша указала на толпу у себя за спиной, – возможно все. С вами была Дженис Ли с репортажем из Конкорда.

Тут я увидела на экране знакомое лицо – ДиДи, девушку из маминого спа-салона, делавшую мне обертывание, – и вспомнила, что обещала ей завиться делом Шэя Борна.

И я набрала номер своего босса.

– Ты смотришь новости?

У Руфуса Уркхарта, начальника филиала АОЗГС в Нью-Хэмпшире, на рабочем столе постоянно работали два телевизора. Он всегда был в курсе событие…

– Ага, – ответил он. – Я думал, тебя покажут.

– Меня обогнал Мессия-Смертник.

– С божественным вмешательством тебе не тягаться.

– Вот именно. Руфус, я хочу выступить от его имени.

– Эй, дорогая, проснись! Ты уже выступаешь от его имени. По крайней мере, ты должна была отослать резюме.

– Нет… Я хотела бы, чтобы он стал нашим клиентом. Дай мне хотя бы неделю! – взмолилась я.

– Послушай, Мэгги. Дело этого парня слушали уже в суде штата, на выездной сессии федерального суда и в Верховном суде. Если я ничего не путаю, в том году они продули и отсрочку ему не дали. Апелляцию подавать он больше не имеет права… Я, если честно, даже и не знаю, какую еще лазейку мы сможем найти.

– Если он считает себя Мессией, – сказала я, – то лазейка нам не нужна. Будем долбить ломом.

Акт об использовании земель для религиозных нужд и гражданах, пребывающих в учреждениях закрытого типа, был принят в двухтысячном году, однако вступил в силу лишь через пять лет, когда Верховный суд удовлетворил иск группы арестантов в Огайо. В рамках дела «Каттер против Уилкинсона» заключенные-сатанисты в судебном порядке требовали от штата возможности удовлетворять религиозные потребности. При условии, что тюрьма обеспечивала право на отправление обрядов, но не навязывала религию остальным, закон оставался конституционным.

– Сатанист? – Мама отложила столовые приборы. – Этот парень – сатанист?

Я ужинала у них дома, как обычно бывало по пятницам перед Шаббатом. Мама как правило приглашала меня в понедельник, а я отвечала, что ближе к делу будет видно. Ну мало ли, может, меня пригласят на свидание или настанет конец света – в моей жизни эти явления происходят с одинаковой частотой. А в пятницу я, разумеется, неожиданно для себя самой уже передавала блюдо с жареной картошкой и слушала, как папа читает киддуш над вином.

– Понятия не имею, – сказала я. – Я еще с ним не встречалась.

– А у сатанистов тоже есть мессии? – спросил отец.

– Вы оба не понимаете главного. Я смотрю на это с юридической точки зрения. Существует законодательный акт, в котором говорится, что все заключенные наделены правом отправлять религиозные обряды, если те не нарушают тюремного распорядка. – Я пожала плечами. – Да и вообще: вдруг он и впрямь Мессия? Разве мы не обязаны спасти его жизнь, раз уж он собрался спасать весь мир?

Отец аккуратно отрезал ломтик грудинки.

– Он не Мессия.

– И откуда тебе это известно?

– Он не воитель. Он не боролся за независимое государство Израиль. Он не возвестил о прекращении всех войн. Ладно, пускай он кого-то там оживил, но подлинный Спаситель воскресил бы всех до единого! И если бы это случилось, твои бабушка с дедушкой сидели бы рядом с нами и просили подлить им соуса.