Полёт попугайчика - Евгения Мелемина Страница 22

И небывалая ясность мышления вдруг покинула Кита. Он с трудом понял и вспомнил, кто находится в его душевой. Томми словно заново появился в его жизни — вылупился из полиэтиленовых занавесок, уголок которых прилип к его влажному плечу.

«Им не нужно выживать, найдется кто-то, кто защитит».

Зачем Попугайчику выживать?

Найдется, тот, кто.

На Томми его, Кита, шорты. Слишком широкие, слишком длинные, и все в темных пятнах брызг.

Нужно найти ему джинсы и футболку.

Время-время, почему ты так немилосердно долго тянешься? Сколько минут Томми смотрит на Кита? Или секунд?

— Я научу тебя не бояться, — сказал Кит. — А ты научишь меня. У нас разные страхи.

И обнял Томми, как когда-то Сара обняла его самого.

Томми то ли плачет, то ли это все еще вода стекает с волос и каплями спускается по его щекам.

Томми не сопротивляется и не вырывается. Он замер.

Притворись мертвым, замри, и беда пройдет мимо.

— Ничего я тебе не сделаю, — сказал Кит. — Я на твоей стороне.

* * *

Мелькнули улицы и дома. Тихий город укатился прочь вместе с медленно ковыляющей мисс Белл, Речной улицей, полной разноцветных обрывков, мостом с коваными перилами, парком, наполненным лиственным шумом.

Томми сидел на переднем сиденье, в узкую грудь впился ремень безопасности.

Кит заметил — стоит только добавить скорости, как глаза Томми широко распахиваются. Это состояние, в котором человек может забыть обо всем — обо всех бедах и проблемах.

Это состояние единения с дорогой, с милями, уходящими под колеса.

Город последний раз подпрыгнул и исчез.

Открылась трасса, закругленная у горизонта. Навстречу ей Кит разогнал «форд» до предела. Томми дернулся, потянулся и отщелкнул застежку ремня безопасности. Ремень исчез со змеиным свистом.

«Форд» летел, опрокидывая назад деревья, столбы и указатели. Мелькнуло пятно — кто-то голосовал на обочине. Пыль вилась тонким шлейфом.

— Поворот, — хриплым шепотом сказал Томми.

— Поворот?

«Форд» с визгом описал полукруг, похожий на ножевую рану консервной банки, вздрогнул, затрясся и снова набрал скорость.

— Охренеть, — сказал Томми. — Охренеть! А если полиция?..

— Станем героями местных новостей, — откликнулся Кит. — Погоня по шоссе, вертолет и пять машин с мигалками.

Томми откинулся на спинку кресла и засмеялся.

— А потом?

— А потом, — сказал Кит, — мы остановимся в тупике, у нас закончится бензин, я выйду из машины с карабином и успею сделать пару выстрелов, пока меня не прикончат.

— Что в это время буду делать я? — поинтересовался Томми.

Кит пожал плечами.

— Что ты хочешь делать?

— У тебя нет второго карабина?

Кит рассмеялся.

— Ты это серьезно, Попугайчик?

— Я так же, как и ты.

И повисла пауза. «Форд» карабкался наверх по узкой проселочной дороге, к светлой рощице, украшавшей холм.

Машина остановилась у кромки рощицы. Отсюда не видно было ни шоссе, ни города.

Кит достал из багажника охотничий карабин.

— Патронов пять, — сказал он Томми, заряжая карабин. — Больше я взять не смог — будет заметно. Но этого хватит, чтобы тебе объяснить.

Томми молча смотрел на его руки, на привычные движения, на поблескивающее дуло и потертый приклад.

Кит искоса взглянул на него, передернул затвор и шагнул в сторону.

Томми остался стоять у машины и смотреть в направленное на него дуло. Он не шевельнулся, только быстро и страшно побелел.

— Отойди от моей тачки, — сказал Кит и дулом карабина проводил Томми на пару метров в сторону. — Встань здесь.

Томми повиновался. Джинсы Кита были ему велики, и он машинально поддернул их одной рукой, а потом рука безвольно упала вдоль тела. Кит видел, как у него дрожат колени и как напряглись ключицы в слишком широком вороте футболки.

— Что ты будешь делать, если твой друг окажется не другом? — выкрикнул Кит, заглушая ветер. — Что ты будешь делать, если на тебя направлено оружие?

Томми стоял молча. Глаза у него затянулись обморочной мутью.

— Что ты будешь делать? Прятаться в помойку? Плакать? Сделай что-нибудь, Митфорд, иначе я тебя прикончу! Я считаю до пяти! Раз! Два!

Томми медленно потянул руки к лицу, но передумал и застыл в странной позе.

— Три! Митфорд, это не шутка! Я закопаю тебя в лесу, и никто не найдет! Собрался плакать? Хочешь мне что-то сказать?

Ветер усилился, и Кит привычно подал дуло карабина чуть правее.

Томми уловил это движение и вдруг выпрямился.

— Стреляй, — громко сказал он. — Я все равно не знаю, как объяснить матери, где моя одежда и телефон…

— Пять, — сказал Кит и нажал на курок.

Выстрел ударил в ветряной гул, с деревьев поднялась стая маленьких птичек и с паническим чириканьем закружила в темнеющем небе.

Деревья дрогнули.

Кит забросил карабин на плечо, как научил его отец, который любил молодецкие охотничьи позы, и подошел к лежащему на траве Томми.

Он стоял над Томми, но смотрел на кружащихся над ними птиц.

— В человека попасть куда легче, чем в такую мелкую птаху, — сказал он. — Стрелять маленьких птичек нужно уметь…

Он знал, что поступил правильно, но не мог совладать с собой — ему было остро жаль Томми.

— Все хорошо, — сказал он, бросая карабин на землю и садясь рядом с Томми. — Все хорошо. Ты молодец…

«Ты теперь герой, мальчик!»

— Томми, — позвал Кит. — Понимаешь, меня так воспитали… мне так легче…

«Чувствуешь себя героем, мальчик?»

— Меня так воспитали! — закричал Кит, хватая Томми за руки. — С самого детства! Я не виноват! Понимаешь? Томми… Он всегда говорил — так надо… Мне всегда помогало!

«Твой полузащитник получил травму, Кит?»

— Господи, да заткнитесь же!

Томми шевельнулся, сел и осмотрел себя.

— Хогарт, — дрогнувшим голосом проговорил он. — Ты говорил, что я псих?.. Ты мне сказал, что я псих?

Кит повернул голову. Томми смотрел на него с тупым любопытством. Так попугайчики наблюдают за хозяевами сквозь прутики клетки.

— Ты псих, — ответил Кит. — Одежда, мама… Если бы я хотел, то мог бы тебя убить.

Томми опрокинулся на спину. Птахи, потревоженные выстрелом, возвращались на свои места и вскоре закачались на тонких веточках на окраине шумящей рощи.