Par Avion - Иселин К. Херманн Страница 22

Сам я ее не видел, и мне, по той или иной причине, не хотелось расспрашивать комиссара полиции ни как она выглядела, ни сколько ей было лет. Во всяком случае, она появилась на почте около пяти часов и спросила дорогу к моему дому. Дельфине Хау передали последнее письмо Пьера Гамена, которое она тут же прочла. Ей предложили попрощаться с покойным, но она отказалась, как отказалась и заглянуть в ящик с письмами. Ее подвергли краткому допросу, после чего отпустили, поскольку было ясно, что она напрямую не виновата в смерти почтмейстера и не должна нести за нее ответственность; к тому же женщина явно пребывала в отчаянии и ее следовало оставить в покое. Больше Дельфину Хау никто не видел. Повторяю: больше ее не видела ни одна живая душа.

Некоторое время ящик с письмами собирал пыль в полицейском участке, а потом его поручили моим заботам, посчитав, что надо дать мне возможность прочесть «собственную переписку». Мы пытались через датское посольство разыскать Дельфину Хау, чтобы возвратить ей письма, но сделать это не удалось. По указанному адресу Дельфина больше не проживала, и ее след в Дании не отыскался. Иными словами, доставить письма по назначению оказалось невозможно.

Конечно же, эта корреспонденция произвела на меня неизгладимое впечатление. Читать переписку двух влюбленных, никогда не видевших друг друга, было тяжело, больно и в то же время одухотворяюще. Она — исполненная жизнерадостности и страсти, он — умный и талантливый, жаждущий любви и деятельности, при том что в этой его жажде присутствовали как огромное жизнелюбие, так и огромный страх перед жизнью. Человек, который сочинял такие изумительные письма (я в жизни не написал и одной столь красивой строчки), более чем заслуживал преданности этой женщины. Нет-нет, я вовсе не ревную его к ней, у меня самого замечательная жена и чудесная взрослая дочь.

С тех пор минуло двадцать лет. Поскольку розыски Дельфины Хау оказались напрасными, мне кажется, мы не нанесем никому обиды, если обнародуем эту любовную переписку между двумя людьми, которые искали и творили себя и друг друга в страдании и страсти.

Жан-Люк Форёр

Фанжо, сентябрь 1997 года