Что может быть лучше? - Михаил Армалинский Страница 22

Он подходил к женской плоти сзади, его подчинённый вытаскивал свой хуй, освобождая место хую Джорджа, и тот погружался в подготовленное для него влагалище. Девушка воспринимала это со страстью, потому что находящийся под ней мужчина в этот момент целовал её и объяснялся в любви. Покрыв хуй любовной смазкой, Джордж освобождал место для прежнего хуя, а свой устремлял в анус любовницы.

Для многих посетительниц дворца это ощущение было внове, но соучастник Джорджа включал в этот момент вибратор и прижимал его головку к клитору, чтобы наверняка вызвать в любовнице оргазм. Затем умелец брал руку девушки и вкладывал в неё вибратор, ибо только она сама могла скорейшим образом довести себя до судорог. Двигаясь в женском теле, мужчины дожидались, когда в нём вспыхнет оргазм и тогда Джордж извергался. Затем он уходил в своё укрытие, продолжая наблюдать оттуда за восторженной женской реакцией, замешенной на таинственности и необычности, которую он спланировал и (буквально) воплотил.

Джордж не произносил ни слова, чтобы старческие интонации его голоса не выдали его возраст. По той же причине он всегда заходил только со спины, чтобы гостья не могла не только увидеть его, но и почувствовать кожей груди и, не дай бог, руками, дряблость его тела. У девушки оставалось впечатление только от хуя и от упирающегося в зад живота. Но женские ягодицы не различали складок на животе старика.

Самым важным для Джорджа было то, что девушка страстно реагировала на его хуй и была уверена, что он принадлежит телу знаменитого красавца. Прежние женщины, которые видели Джорджа, заменяли в мечтах даже его хуй. Теперь же хуй они точно не заменяли и радостно принимали реальность. Остальное тело они тоже не пытались заменить фантазией, ибо пребывали в уверенности, что оно прекрасно.

Джордж считал такое положение вещей принципиально иным, потому что в женских эмоциях в процессе ебли не было никакого отрицания Джорджа, а, наоборот, полное приятие. Более того, женское желание лишь усиливалось из-за убеждённости, что Джордж так же прекрасен, как ощущения от его хуя. В женщине разгоралось ещё и любопытство – узнать, кто же этот знаменитый красавец, а любопытство лишь обостряло чувственность.

Так Джордж научился перехитрять женский ум, который мешал бы телу наслаждаться стариком.

После каждого такого свидания Джордж просматривал видеозаписи и получал особое удовольствие от зрелища совокупления с таких ракурсов, с которых ему самому никогда не удалось бы это увидеть. Кроме того, он от раза к разу шлифовал «подход» к женщинам, последовательность движений, поведение его подчинённого и пр. В итоге молодые красавицы, жаждущие хуя Джорджа и заинтригованные его неизвестной внешностью, следовали одна за другой, как на волшебном конвейере.

Расходы на трёх подчинённых мужчин были незначительными по сравнению с содержанием любовниц, так что даже с финансовой стороны это предприятие было для Джорджа весьма выгодным. Кроме того, он избавлялся от всех подготовительных операций, необходимых для склонения женщины к соитию, и лишь снимал с неё сливки.

Однажды Джордж поддался мольбам восторженной любовницы, смалодушничал и дал команду подчинённому отпустить её голову, снять с глаз повязку и позволить оглянуться. Позже Джордж не раз просматривал на видео это мгновение прозрения, кривую улыбку разочарования, отвращения и унижения. Это напомнило ему сцену из фильма Чаплина, где прозревшая девушка впервые лицезреет своего неприглядного покровителя, которому она обязана своим возвращённым зрением. В кино это было сделано умилительно. А в реальности женщина в слезах соскочила с сотрудника Джорджа и в гневе за обманутые мечты стала требовать, чтобы её немедленно отвезли домой.

С тех пор Джордж не поддавался на подобные просьбы, которые время от времени возникали. Он понял, что главное – тешить себя не иллюзиями, а телами. А женские тела дарили Джорджа такой страстью, какой никто из стариков вкушать не мог – даже сам Хью Хефнер, чьё старое лицо и тело лезло в глаза его оплаченным любовницам. Любовницы же Джорджа страстно принимали в себя его хуй, да ещё и бесплатно.

Особо понравившихся Джорджу любовниц его помощники приглашали второй раз, иногда – третий. Одна девушка девятнадцати лет так понравилась Джорджу, что он пригласил её в четвёртый раз. Она уже привыкла и ждала, что в какой-то момент ей завяжут глаза и знаменитый друг её любовника появится откуда-то и войдёт в неё.

Девушку звали Тэмми, и она являла собой для Джорджа его любимый тип женщины, как внешне, так и по своим повадкам. Тэмми, заинтригованная регулярным появлением незнакомца в спальне, а потом в ней, пыталась узнать его имя и завязать с ним разговор. Однако Джордж не произносил ни слова, и его инструктированный подчинённый отказывал ей во всякой информации.

В какой-то момент Джордж решил рискнуть. С согласия Тэмми он отослал подчинённого из спальни. Тэмми не просила освободить глаза от повязки, и Джордж ни в коем случае это бы не разрешил. Он через подчинённого оставил ей инструкцию, что совокупляться они будут только в позиции, когда Тэмми стоит на четвереньках и Джордж будет сзади неё.

Когда они прервались на еду, старый любовник бессловесно кормил свою возлюбленную свежими устрицами, которые она любила, как и он. Джордж подавал ей в руку бокал шампанского, отрезал кусок мяса и вкладывал ей в рот. Потом он водил Тэмми в туалет и вылизывал капли мочи на её волосиках, всячески уклоняясь от её рук, пытавшихся заключить его в объятия.

Вскоре Тэмми вызвалась рассказать о своей жизни. Воспитывалась она отцом, без матери, которая умерла, когда Тэмми было три года. Отец боготворил дочь, и та обожала его. Благодаря ему и ради него Тэмми закончила школу с отличием и теперь училась в университете. Год назад отец умер от инфаркта, что было для неё страшным ударом. Отцу было 65 – Тэмми была поздним и единственным ребёнком.

Джордж невольно сравнивал себя с отцом Тэмми, хотя понимал, что он больше подходит для роли прадедушки, чем отца.

– А почему я не могу тебя увидеть или хотя бы услышать? Почему ты не даёшь себя обнять – ты приносишь мне столько наслаждений, а я не могу знать, кому я за них благодарна? – ненавязчиво просила Тэмми с завязанными глазами.

Джордж молчал и, когда напор вопросов становился чрезмерным, приглашал её соблазнителя отвлечь Тэмми, что тому легко удавалось, и Джордж не испытывал никакой ревности. Джорджу вполне хватало места в Тэмми для изъявления своей любви к ней. Подчинённый, по инструкции Джорджа, выполнять которую он мог виртуозно, страстно объяснялся в любви Тэмми, которая сидела на его хуе. Тэмми легко поддавалась любовному говору и отвечала с чувством, склоняясь и целуя подопечного Джорджа. Именно в эти моменты восторженных объяснений в любви Джордж обожал вставлять хуй в зад Тэмми, и она, только что лепетавшая «I love you» [5], начинала восклицать, согласно изменившейся обстановке, «I love you both» [6].

Джордж не позволял себе проявить слабость и увлечься Тэмми настолько, чтобы она в какой-то момент увидела его. Однако, чем дольше длились их встречи, тем больше возрастал риск. Поэтому Джордж решил устроить последнюю встречу с Тэмми, но так, чтобы память о приключении осталась бы у неё на всю жизнь, – в этом добром деле Джордж всё-таки проявил слабость.