Неподвластная времени - Анхела Бесерра Страница 22

Дни и ночи были полны страхов. Ее одежда пропахла паникой. Безмолвное, безнадежное детство. Мучительная и несбыточная жажда любви. В те времена Мазарин часто пряталась в шкафу вместе со Святой и воображала, что она тоже святая. Иногда хорошая, а иногда плохая. Только забившись в темный угол, она могла получить то, в чем нуждалась. В такие моменты девочка переставала думать, что она — плод чьей-то ошибки, что ей не стоило рождаться на свет.

Что старый шкаф в полузаброшенном доме и есть самое подходящее для нее место.

Шкаф был ее святилищем, в котором могло произойти любое чудо.

Здесь она могла исчезнуть, уменьшиться до размеров невидимой пылинки, чтобы не попадаться на глаза матери. Дочь напоминала ей о пережитом бесчестье. Эти воспоминания постепенно свели ее в могилу. Даже на смертном одре мать продолжала попрекать и обвинять Мазарин. Даже на прощание у нее не нашлось для дочери теплых слов.

Мазарин пришлось самой придумывать то, что она хотела бы услышать. Это было совсем не трудно. Нежные, покаянные речи лились легко и свободно, словно река.

Мазарин разговаривала со Святой и верила, что та ей отвечает, а разговаривать означало жить.

Достаточно было закрыть глаза, чтобы вообразить себе цветную трехмерную жизнь, как в кино. В этой жизни не было недостатка ни в объятиях, ни в поцелуях. Здесь она никогда не чувствовала себя лишней. Здесь был ее дом, за порогом которого оставались все беды и тревоги. Здесь можно было гулять по чудесным садам или морскому берегу, спокойно бродить по улицам, на которых нет злобных монстров, а есть только добрые приветливые прохожие. В этом мире все было наоборот. Тьма становилась светом. Уродство красотой. Мертвое живым. Девочка куклой. Слеза улыбкой. Молчание словом.

В бесконечном сне Святой заключался магический ключ к жизни Мазарин. Потому она так сильно ее любила.

Мазарин хотелось поскорее попасть домой и достать из шкафа саркофаг Сиенны. Она, как никогда, нуждалась в утешении. Девушка смутно желала чего- то, того, что могло оказаться смертью... Или жизнью. В такие минуты это практически одно и то же.

Мазарин ускоряла шаг, кутаясь в пальто, слезы катились из ее глаз и застывали на пылающих щеках бриллиантовыми капельками. Террасы Елисейских Полей, на которых еще совсем недавно звучали веселые голоса, дымились сигареты, пахло пивом и кофе, превратились в снежное царство. Мазарин дошла до площади Конкорд и спустилась в метро.

28

Проснувшись наутро, Паскаль обнаружил, что в малейших подробностях помнит свой сон: ему снилась босая девчонка в черном, которую он повстречал накануне на Елисейских Полях. Полы ее широкого пальто то и дело распахивались, открывая длиннющие ноги. Босоногий ангел, заблудившийся на земле. Неужели она ему не почудилась?

Паскаль нещадно корил себя за то, что не решился подойти к печальной незнакомке. Но девушка казалась слишком глубоко погруженной в свои невеселые мысли.

За свою жизнь Паскаль повидал немало слез, но почти никогда не догадывался об их причинах.

Совсем недавно он с отличием окончил Гарвард, получив диплом психолога, и теперь ему предстояло заново привыкать к парижской жизни.

Стоя под душем, Паскаль снова подумал о девушке. Кому в здравом уме придет в голову расхаживать по снегу босиком? Лишь тому, кто привык существовать сам по себе, вне контекста, не придавая значения смене времен года.

Конечно, он видел босые ноги на песке тропических пляжей, но они никогда не производили на Паскаля особого впечатления. Никогда прежде пара изящных ступней не вторгалась в его сон.

К тридцати годам человеческая психика оставалась для Паскаля безбрежным океаном, полным тайн. Отчаявшись понять самого себя после бесчисленных сеансов психоанализа, он решил сделать психологию своей профессией. Паскаль надеялся, что, копаясь в чужом сознании, он постепенно сумеет постичь свое. Пациенты были его зеркалами. Они приходили на прием, чтобы им помогли разобраться в себе, и даже не подозревали, что доктор ждет от них того же.

Исследование человеческой природы умножало печали Паскаля. Его подопечные по большей части требовали от жизни всего и сразу, упорно не желая работать.

Чем больше Паскаль узнавал о человеке, тем меньше он понимал. И чем меньше понимал, тем сильнее чувствовал отчуждение от себе подобных. Откровенно говоря, молодой психолог был всего-навсего очередной жертвой этого мира. Вместо того чтобы изменить действительность, ему приходилось уживаться с ней. И можно не сомневаться — товарищей по несчастью у него хватало.

Натянув потертые джинсы и кожаную куртку, Паскаль вышел из дома. Приближалось Рождество, а он еще не купил подарки. Пришлось выделить целое утро на поход по антикварным лавкам. Где-то непременно должна была отыскаться достойная вещь, с помощью которой можно было бы сказать родителям: как бы то ни было, я вас люблю.

Разобравшись с покупками, Паскаль поймал такси и отправился в бар на улице Робера Линде, чтобы устроить отцу сюрприз.

Расположившись за стойкой, он принялся следить зa входом, время от времени отвлекаясь на помятого субъекта, с остервенением дергавшего ручку игрального автомата. Еще один отравленный одиночеством в погоне за кратким мигом сомнительной радости.

Железный козырек над подъездом задребезжал от ветра, осыпав снежными хлопьями проходившую мимо женщину в черном пальто. Паскаль невольно бросил взгляд на ступни незнакомки: она была босой. Молодой человек вскочил на ноги. Он узнал девушку. Та самая таинственная красавица с Елисейских Полей, из-за которой он провел ночь без сна. Паскаль поглядел вслед девушке, удалявшейся в сторону Данцигского пассажа, и решил ее догнать. Через пару минут он настиг ее на углу.

— Ты почему вчера плакала? Я не знаю, кто тебя обидел, но твоих слез он недостоин.

Вздрогнув, Мазарин подняла глаза: незнакомец показался ей вполне безобидным, даже симпатичным.

— Оставь меня, — бросила она резче, чем собиралась, и двинулась прочь.

— Извини, я просто не знал, как завязать разговор. Я видел тебя вчера на Елисейских Полях; ты была такой грустной.

— Это ты извини. Я не привыкла знакомиться на улице.

— Что же мне сделать, чтобы заслужить твое доверие?

— Оставить меня в покое.

— А что, если меня тебе кто-нибудь представит? Кто-нибудь надежный и вполне заслуживающий доверия.

Мазарин оглядела молодого человека с головы до ног и кивнула. Тут Паскаль разыграл целую сценку. Он бросился к девушке с распростертыми объятиями, улыбаясь, как старой знакомой.

— Привет, Босоногая Девочка В Черном Пальто. Позволь представить тебе моего друга Паскаля. Ему до ужаса охота с тобой познакомиться... Паскаль, иди сюда, что ты там жмешься. — Выйдя из образа, он протянул Мазарин руку, которую она с улыбкой пожала.

Выбранная Паскалем тактика сработала безотказно. Игра, которую он затеял, слишком сильно напоминала ее собственные игры со Святой.