Таинственный пасьянс - Юстейн Гордер Страница 22

— Идиотки! — сказал тот, что с двумя пуговицами. — Разбили больше половины того, что сделали!

Когда они ненадолго повернулись ко мне спиной, я сделал неприятно поразившее меня открытие: у того, У кого на форме было две пуговицы, на спине была изображена двойка треф. У другого — тройка. Как раз такие знаки бывают на игральных картах. И тут же вся наша предыдущая беседа показалась мне уже не такой бессмысленной.

Когда они снова повернулись ко мне, я решил начать разговор с другой стороны.

— Какова численность населения на острове? — спросил я.

Но и этот вопрос поверг их в изумленье.

— Да он просто напичкан вопросами! — воскликнул один.

— Причём один бесстыднее другого, — подхватил второй.

Уж лучше бы мы вообще не понимали языка друг друга, подумал я, потому что, даже понимая все слова, я не понимал их смысла. Пусть бы уж мы объяснялись друг с другом знаками, а не словами.

— Сколько вас здесь? — снова спросил я. Моё терпение было на исходе.

— Ты же видишь, мы — Двойка и Тройка, — ответил тот, у кого на спине была тройка треф. — Если тебе нужны очки, то тебе лучше поговорить с Фроде, у нас только он один владеет искусством обтачивать стекла.

— А у тебя-то самого какой номер? — спросил меня другой.

— Гм! Я вообще-то один… — ответил я.

Человечек с двумя пуговицами на форме повернулся к тому, у кого их было три, и громко свистнул.

— Туз! — воскликнул он.

— Тогда нам крышка! — сказал другой. Он может побить и короля.

При этих словах он вынул из внутреннего кармана небольшую бутылку. Сделав большой глоток сверкающего напитка он протянул бутылку другому. Тот тоже сделал глоток.

— Но разве туз не дама? — удивился тот, что был с тремя пуговицами.

— Не обязательно, — ответил его товарищ. — Только дама всегда бывает дамой. Может, он просто из другой колоды.

— Глупости! Здесь нет других колод. И туз — это дама.

— Наверное, ты прав. Но чтобы побить нас, ему требуется всего четыре пуговицы на форме.

— Нас, да, но не нашего короля: Ясно тебе? Да он просто морочит нам голову!

Они продолжали по очереди потягивать из своей бутылочки, и глаза у них соловели. Но неожиданно человечек с двумя пуговицами сильно вздрогнул, посмотрел на меня в упор и сказал:

— Золотая рыбка не выдаст тайну острова, её выдаст коврижка.

После чего они оба легли на землю и забормотали, перебивая друг друга:

— Ревень… манго… курбер… финики… лимон… гунья… шука… кочос… банан…

Они продолжали произносить названия разных фруктов и ягод. Многие я никогда раньше не слышал. В конце концов они вытянулись на спине и моментально заснули.

Я попытался пошевелить их ногой, но сдвинуть их с места оказалось невозможно.

♣ Я опять был предоставлен самому себе. Помню, у меня мелькнула мысль, что, должно быть, этот остров — резервация для неизлечимых душевнобольных и что напиток, который эти двое только что пили, был каким-то успокоительным средством. Если так, скоро тут должен появиться врач или санитар, который обвинит меня в том, что я разволновал его пациентов.

Я пошёл обратно через поле. Вскоре мне навстречу попался невысокий человек. Он был одет в такую же тёмно-синюю форму, если не считать, что на его форме было два ряда пуговиц — по пять в каждом ряду. Кожа у него на лице тоже была смуглая и жирная.

— Когда Мастер спит, карлики живут своей жизнью! — воскликнул он, взмахнув рукой, и посмотрел на меня бегающим взглядом.

Ещё один сумасшедший, подумал я.

И показал ему на спящих.

— Похоже, что этих карликов сморило, — сказал я.

Тут он заторопился и побежал. И хотя он бежал так быстро как только позволяли его короткие ножки, скрылся он ещё не скоро. Несколько раз он падал, перекувырнувшись через голову, и вскакивал, вскакивал и снова падал. Я успел насчитать у него на спине десять знаков треф.

Вскоре я вышел на узкую просёлочную дорогу. Не успел я немного пройти по ней, как раздался оглушительный грохот. Сперва я услыхал громоподобный грохот у себя за спиной. Как будто на меня нёсся табун лошадей. Я быстро оглянулся и отпрыгнул в сторону.

Это были те шестиногие животные, которых я уже видел. Теперь на двух сидело по всаднику. Позади бежал карлик и размахивал в воздухе длинной палкой. На всех троих была одинаковая тёмно-синяя форма. Я обратил внимание, что форма на них была двубортная, с соответственно четырьмя, шестью и восьмью чёрными пуговицами.

— Стойте! — крикнул я, но они пронеслись по дороге мимо меня.

Только тот, который бежал, обернулся и сбавил шаг. У него на форме было всего восемь пуговиц.

— Спустя пятьдесят два года в селение пришёл внук стеклодува, потерпевший кораблекрушение! — взволнованно крикнул он.

После чего карлики и шестиногие животные скрылись из виду. Я успел заметить, что у карликов на спинах было столько же знаков треф, сколько и пуговиц на их двубортной форме.

На обочине росли высокие пальмы с гроздьями жёлтых плодов величиной с апельсин. Под одной из пальм стояла телега, наполовину наполненная этими жёлтыми фруктами. Она напоминала телегу, на которой отец в Любеке обычно развозил хлеб. Разница была лишь в том, что в эту стоящую под пальмой телегу была запряжена не обычная лошадь. Здесь тягловой силой служили эти шестиногие животные.

Только подойдя совсем близко к телеге, я увидел сидящего под пальмой карлика. До того, как он обратил на меня внимание, я заметил, что у него на форме всего один ряд пуговиц — их было пять. В остальном его форма ничем не отличалась от формы его сородичей. Все карлики, которых я видел до сих пор, имели одну общую черту — их круглые головы были покрыты густыми каштановыми волосами.

— Добрый вечер, Пятёрка Треф! — сказал я.

Он бросил на меня равнодушный взгляд.

— Добрый ве…

Замолчав посреди фразы, он уставился на меня.

— Повернись ко мне спиной, — сказал он наконец.

Я повиновался, а когда я снова оглянулся на карлика, он чесал в затылке двумя пухлыми пальцами.

— Вот неприятность так неприятность! — вздохнул он и развёл руками.

Через мгновение с высокой пальмы упали два плода. Один — на колени Пятёрке Треф, другой чуть не угодил мне в голову.