Поколение А - Дуглас Коупленд Страница 21

Я опять делала приседания.

Я опять делала отжимания.

Я опять делала… в общем, вы поняли.

Меня привезли в Лос-Анджелесский аэропорт буквально к самому вылету. Коммерческий рейс Лос-Анджелес – Окленд. Выполняется раз в неделю. Бюджет на мою безопасность не был предусмотрен, но правительства США и Новой Зеландии все-таки скинулись мне на парик и шлюховатое платье. Типа для маскировки – чтобы меня не узнали в самолете. Провожавший меня офицер обозвал мой наряд «непригодным для жизни», попросил автограф и высадил меня из машины перед входом в аэропорт.

После бесконечных недель непрерывной скуки я себя чувствовала старшеклассницей, которая бросила школу, сожгла школьную форму и пустилась во все тяжкие. Когда ты одета как шлюха, в этом есть своя прелесть. Потому что к тебе и относятся, как к шлюхе. Феминизм идет лесом. В аэропорту ко мне подрулил незнакомый мужик и сделал бесплатный массаж плеч – по собственной инициативе. И еще я поняла, что если женщина правильно разыграет карты, ей никогда не придется платить за напитки в баре. Меня послушать, так получается какое-то непотребство… но меня, знаете ли, задрало быть пай-девочкой! Мои братья всю жизнь делали что хотели, и им всегда все сходило с рук, а меня постоянно воспитывали и придирались по пустякам. Если я приходила домой в прокуренном свитере, родители тут же принимались орать, а потом еще целую неделю картинно вздыхали и делали укоризненные глаза.

Мне досталось место у окна, и я всю дорогу могла изучать панораму Тихого океана. В какой-то момент командир экипажа попросил всех пассажиров закрыть иллюминаторы шторками, чтобы у людей, которые смотрят видео, не бликовали экраны. «Все равно там не на что смотреть». В общем, да. Там был только безбрежный океан, рваные клочья облаков и нестерпимо яркое солнце – как моментальный снимок загробного царства, где жизнь продолжается после смерти – очень скучная жизнь после смерти.

Хотя у меня был целый месяц на то, чтобы подумать о мамином телефонном звонке, я все равно ни до чего не додумалась. И еще я, наверное, слишком много размышляла о своих собственных убеждениях.

Когда мы пролетали над северо-восточным побережьем острова Северный, там повсюду горел кустарник. Желтый дым цвета серы был настолько густым и плотным, что казалось, он сам может воспламениться. Оклендский аэропорт был закрыт, и нам пришлось совершить посадку в Палмерстон-Норте. Ура-ура! До дома – двадцать минут на такси. И никаких пересадочных рейсов. Никакого томительного ожидания в Окленде. Приземлились мы быстро. Таможню и паспортный контроль я не проходила вообще. Тех, кто прибывает в Новую Зеландию еженедельным беспосадочным двадцатичетырехчасовым рейсом из Америки, обычно не проверяют. Абы кто на таких рейсах давно не летает.

Спрос на такси у аэропорта явно превышал предложение, и мне пришлось сесть в машину вместе со стоматологом-геем по имени Финбар, который сказал, глядя на мой парик:

– У тебя на голове что-то сдохло, ты в курсе? Сейчас же сними эту пакость, иначе я с тобой не поеду. И придется тебе добираться домой автостопом.

Я сняла парик, и голове сразу стало легко и свободно.

– Так значительно лучше, – сказал Финбар. Оказалось, что мы живем совсем рядом, и как только мы

это выяснили, Финбар сопоставил одно с другим и тут же смекнул, что к чему.

– Так ты Сэм! Саманта, ужаленная пчелой! Народ будет в полном отпаде, когда я расскажу, что мы с тобой ехали в одном такси.

Финбар сказал, что сначала мы забросим домой меня. А еще он рассказал, что до недавнего времени весь квартал был закрыт. Всех жителей временно выселили, район оцепили, все дома затянули какими-то огромными брезентовыми куполами и никого не пускали на огороженную территорию. Но теперь все в порядке, и люди вернулись в свои квартиры.

– Так что ты не удивляйся, если соседи встретят тебя не особенно радостно.

– Но пчела-то меня укусила совсем в другом месте. Черт знает где.

– Теперь уже не только черт. ПЧЕЛКА-52 стала местом паломничества туристов. Там теперь настоящий Клондайк.

– ПЧЕЛКА-52?

– Пересечение Вебер-Форк-роуд и шоссе № 52. Это прямо священное место, национальное достояние. А ты где была все это время?

– Футах в ста под землей. В комфортабельном карцере, в научно-исследовательской лаборатории где-то в предместье Атланты.

Мы уже подъезжали к моему дому. Финбар спросил:

– У них там по-прежнему засуха?

– Уже седьмой год. Причем за последние три года там не выпало ни капли дождя.

– Бедные америкосы

– Кстати, а улей нашли?

– Не нашли.

Финбар не соврал: моих соседей временно выселили из квартир, а когда по прошествии двух недель им разрешили вернуться домой, их принялись осаждать толпы придурков, которые приехали поглазеть на мою съемную квартиру. Видимо, источавшую некий космический аромат, привлекающий пчел. Бред сивой кобылы. Тем более если учесть, что квартиры как таковой уже не было. Осталась только пустая бетонная коробка. Домой как-то резко расхотелось. Я попросила водителя остановиться на подъездной дорожке к дому родителей, где и распрощалась с Финбаром.

Багажа у меня не было. Мне вдруг стало так странно: я проделала такой долгий путь, а у меня с собой нет даже более или менее объемистой сумки. С тем же успехом меня могли бы похитить какие-нибудь латиносы, а потом выкинуть за ненадобностью из багажника своего «мерса».

Тем более что и наряд у меня был соответствующий: шлюха как она есть.

Запасной ключ от дома родителей всегда лежал на средней развилине старой тотары, росшей у крыльца. Но сейчас его не было на месте. Пришлось звонить в дверь. Мне никто не открыл. Я позвонила еще раз. Потом услышала папин голос. Папа явно сказал что-то матерное. Я приподняла заслонку на щели для писем и позвала отца. Через пару секунд дверь открылась, и меня встретил сияющий папа.

– Сэмми! Ты дома!

Встреча с родными людьми после долгой разлуки – это всегда радостно и приятно. Вы сами знаете, как это бывает, так что я опущу все подробности первых пяти минут. Но потом я спросила, с чего это папа так разъярился на звонок в дверь.

– Ой, Сэмми, ты даже не представляешь. У нас тут был такой цирк, – сказал он. – Эти ученые, даром что люди науки. .. обшарили весь дом и сад, как будто мы с мамой тут прячем коллекцию трупов. Из-за этой пчелы все встали на уши. Кстати, у нас для тебя неприятная новость. Они вынесли все из твоей квартиры. Даже обои содрали. Как я понял, все твои вещи хранятся где-то на складе в Кловерли.

– Но это очень хороший склад, – сказала мама. – Просто шикарный.

– Значит, мне повезло!

Благодаря Финбару, вся страна тут же узнала, что я вернулась. Так что тот первый час в доме родителей был единственным спокойным часом, который я провела с мамой и папой. Потом дом осадили журналисты и просто зеваки, поднялась суета, засверкали фотовспышки, и стало понятно, что в доме родителей мне оставаться нельзя. Похоже, люди решили, что мы – то есть Зак, я сама и еще трое ужаленных – обладаем какими-то волшебными сверхъестественными способностями, как те мутанты из команды «Икс-Фактор», которые приведут все в порядок, наладят жизнь на Земле, утолят все печали и ответят на все вопросы. Может, кому-то такое внимание и льстит. Но меня раздражает.