Кафе `Ностальгия` - Зоя Вальдес Страница 21

– Совсем ничего. Ни беременности и ничего на нее похожего. Полового контакта не было, – подвел он итог. Снова подошел к умывальнику, стянул резиновые перчатки и сосредоточенно стал мыть руки, старательно намыливая их от кончиков пальцев до локтей.

– Доктор, – откликнулась моя мать, – возможно, они там пошалили немножечко и все, но я знаю один такой случай, когда девушка забеременела без того, чтобы ее… всего лишь от одной капельки, которая едва попала ей на трусики, – не понимаю, как такое могла сказать моя мать.

– Ой, дорогая вы моя, не говорите глупостей. То, что происходит с вашей дочерью, называется ложная беременность. Таких случаев полно. Лучше обратитесь к психиатру. Не вы, конечно, а ваша дочь. В любом случае я выпишу антибиотики, у нее воспаление в почечной области, – и далее, обращаясь ко мне: – Тебе нужно подмываться кипяченой водой, у тебя монилия, это тоже не страшно, девяносто девять процентов женщин в нашей стране страдают этим, виноват живущий в воде паразит, который и вызывает выделения.

Я победно взглянула на них и вышла, оставив мать беседовать с доктором, разочаровавшим ее, к нему она теперь относилась с еще большим подозрением, чем ко мне. На улице солнце обжигало кроны деревьев, асфальт жег ноги прямо через подошву теннисок. Я подумала, что недаром здешний народ испытывает такую страсть к огню – климат обязывает. Мать вышла через пятнадцать минут после меня, тряся рецептами и проклиная врача. Я еще раз убедилась, что внука она все-таки хотела. По дороге домой, возможно, согласно необъяснимой логике стресса или же из-за чего-то еще живот спал. Через неделю талия у меня стала прежней, а сама я продолжала выглядеть тоньше тростинки, совсем как Ганди. [98]Упадок духа тоже прекратился. Не понадобились и услуги психиатра, все прошло само собой: и паранойя, и шизофрения – в общем, страх. Но я все равно терзалась мыслью, виновата ли я, что тот человек заживо сгорел от рук своей жены. Об остальных участниках этой истории я знала не больше, чем и все. Какой-то знакомый нашей семьи рассказал при мне отцу, что ребенка отдали бабушке, которая живет на углу улиц Лус и Компостела. Что касается убийцы, то она по закону отбывала тюремный срок, и за примерное поведение ее потом могли выпустить на свободу. Кто знает, а вдруг именно она подожгла спустя много лет Телефонную компанию? А может, это был другой человек. Вряд ли когда-нибудь найдут виновного. Корысти в том поджоге, совершенном с помощью спичек и спирта, не было никакого.

Эмма и Рэнди были единственными друзьями, с которыми мне никогда не бывало скучно. Они не вылезали из кинотеатра «Риальто», нередко затаскивая туда и меня. Там мы посмотрели «Головокружение», фильм Альфреда Хичкока с Ким Новак. [99]Ким Новак я сфотографировала совсем недавно в Париже в кинотеатре «Арлекин», когда в прокате пошел этот фильм, восстановленный в цвете; его, к сожалению, сам Хичкок уже не увидел. Эмма училась со мной, а Рэнди был на два года младше нас, поэтому в школе мы почти не виделись, встречались после уроков. Любимым нашим развлечением, которое чуть ли не превратилось в настоящую страсть, было собирание фотографий и газетных вырезок о жизни известных актеров и актрис. Самый толстый альбом был у Рэнди, он выменивал очень ценные вещи (месячный паек сгущенного молока, драгоценности матери, старинные дагерротипы, старые пластинки на семьдесят восемь оборотов – подумать только, ни много ни мало семьдесят восемь оборотов!) на какую-нибудь пожелтевшую газетную или журнальную страничку. Рэнди боготворил порочную Бетт Дэвис, [100]загадочную Ингрид Бергман [101]и безрассудную Мэрилин. Эмма сходила с ума по жертвенной Джоан Кроуфорд, [102]развратной Рите Хейворт, [103]грубоватой Вивьен Ли. [104]Моей любовью были злая на язык и роковая Марлен Дитрих, [105]вдумчивая и символичная Грета Гарбо [106]и, как у Рэнди, Мэрилин, которую я считала скорее лирической актрисой, нежели неким сексуальным символом.

Вместо того чтобы учиться, мы полностью посвятили себя жизни голливудских звезд. Мы придумывали всевозможные романы между актрисами и актерами, пытались угадать цвета одежды, которую носила Бетт Дэвис в «Элизабет и Эссекс», [107]ведь затертая копия фильма, которую мы видели, была черно-белой, или же старались выяснить, на самом ли деле глаза Элизабет Тэйлор [108]розоватого цвета, не грязная ли ложь, что Вивьен Ли рассказывала, будто у Кларка Гейбла [109]дурно пахло изо рта, когда они целовались в «Унесенных ветром», тот поцелуй, который изображен на афише фильма.

Эмма и Рэнди очень четко представляли себе свое будущее. Рэнди просто мечтал стал актером в Голливуде, Эмма же готова была заняться чем угодно, но только за пределами этой страны. Среди нас она всегда была заводилой: то она подстрекала меня красить стены за пять песо в день, то мастерить туфли на деревянной платформе. Подошву и каблук из дерева изготовлял ее отец – превосходный столяр, оставшийся без дела, ведь в час Триумфа конфисковали его мебельную мастерскую. Мы же нарезали полоски из кожи, дерматина или из толстой ткани, красили их, чтобы платформа выглядела более модной. Порой нам не хватало материала, гвоздиков для подбивки кожи, тогда мы потрошили старую мебель, чтобы достать ткань или дерматин. Как-то сидя в туалете у себя дома, я вспомнила про красное покрывало на кровати моих родителей. Оно было достаточно широкое, толстое и яркое – самое то что надо для туфель на платформе. С величайшей осторожностью я отпорола край покрывала и не долго думая отрезала от него кусок, потом снова подогнула край и прострочила его так, чтобы не было заметно. Вернувшись домой, родители и вправду ничего не заметили. Но вот пришел час ложиться спать, я пошла чистить зубы содой – зубной пасты «Жемчуг» не было – и вдруг слышу отчаянный вопль матери. Она стояла передо мной, завернувшись в покрывало, точно пупсик какой-то; нижний край покрывала доходил ей до колен, Я подумала, что явно перестаралась с ножницами. Выдержав ее безжалостный взгляд, кротко ответила, что, мол, я-то здесь ни при чем, я и понятия не имею, что случилось, да, покрывало укоротилось, но ведь это советская шерсть, моль ее так и ест.