Песни мертвых детей - Тоби Литт Страница 21

Питер понял, что в его распоряжении всего одно мгновение. С потолка оранжевым водопадом сыпались брызги огня. Вывернувшись из рук отца, Питер бросился вперед, распахнул кухонную дверь и вылетел в холл. Контраст был разительным. Если бы не дым, который вырвался из кухни вместе с Питером, холл выглядел бы совершенно нормально. Но за спиной Питера, за захлопнувшейся дверью, остались обожженный отец и чрезвычайная ситуация.

Питер опрометью кинулся к лестнице. Тут открылась входная дверь и вошла мать. Она взглянула на черные волосы Питера, на жутковато-розовый лоб.

— Что?.. — Вот и все, что Питер позволил ей сказать.

Он помчался вверх по лестнице, едва ли не одним махом преодолев расстояние до своей спальни.

Отец Питера выскочил из горящей кухни и налетел на мать Питера. Оба повалились на ковер.

Питер рывком открыл тайник и извлек Архивы. Встал, шагнул к полке и выдернул «Гибель динозавров».

Снизу неслись крики матери:

— Вызовите пожарных! Кто-нибудь, вызовите пожарных!

Отец уже был на лестнице, он схватил Питера в охапку и выволок его на улицу, залитую предзакатным светом.

Соседи уже вызвали пожарных. Те примчались с привычной для них расторопностью, через пять минут. В холле бушевал дым, клубами вырываясь из распахнутой двери. Питер стоял рядом с родителями на асфальтовой дорожке. Оценив ситуацию, пожарные развернули длинный шланг и втащили его в дверь черного хода.

Они сумели спасти весь дом, за исключением кухни и холла.

Благополучно погасив огонь, пожарные отвели родителей Питера в сторонку. Он знал, что пощады ему не будет. Ничего хуже в своей жизни он еще не совершал. В ожидании уже настоящей головомойки Питер уронил обожженную голову. Самый главный пожарник суровым голосом выговаривал отцу Питера, что нельзя поручать ребенку присматривать за сковородкой. Мать Питера пожарник обвинил в преступной халатности. Никогда Питер не слышал, чтобы кто-нибудь так дрючил его родителей. Это было классно. Наконец пожарник обратил взгляд на Питера.

— А что касается тебя, — сказал он, и Питер еще ниже свесил голову на грудь, — тебе, молодой человек, очень повезло.

Сотрудники «скорой помощи» отнеслись к ранам Питера куда серьезнее пожарника.

Питера, который все еще прижимал к себе Архивы и книгу про динозавров, положили на носилки, с носилок — на каталку, а каталку запихнули в карету «скорой помощи».

И «скорая» помчала его в мидфордскую больницу, что в восьми милях, правда, сирену не включили. Мать настояла, что должна поехать с ним.

Она сидела рядом с Питером, плакала и тискала его за руку, отчаянно борясь с желанием погладить его по голове.

— Прости, — повторяла она, — прости. — И так снова, снова, снова, снова и снова.

vi

Мы тем временем сидели у себя в домах, занимаясь своими делами. Но в восемнадцать ноль-ноль, как и было условлено, мы собрались у Базового лагеря № 1. Когда Питер не объявился, мы немного подождали, а затем покатили к его дому.

Пожарная машина все еще стояла перед домом Питера. Соседка заварила для пожарников второй чайник Отец Питера беседовал на улице с самым главным пожарником. После того как все взаимные обвинения были высказаны, они стали друзьями. Нас отец Питера не замечал. Он явно не понимал, насколько важен для нас Питер и насколько мы важны для него.

— Где он? — спросил Эндрю.

Что случилось с Питером, он спрашивать не стал — мы не верили, что с кем-то из нас может произойти нечто роковое или даже просто нечто плохое. Мы были герои. И если нет Войны, нам полагается жить.

— В больнице, — ответил отец Питера. — В Мидфорде. Говорят, с ним будет все в порядке.

— Что с ним? — спросил Мэтью.

— У него сильные ожоги. Но с ним будет все в порядке.

Он снова повернулся к пожарнику, и они возобновили разговор.

Первым делом мы подумали, не рвануть ли в Мидфорд. До него всего-то восемь миль, и те под горку. Плюнуть и растереть.

Но вот дорога назад… И стемнеет к тому времени. И некоторым из нас придется сначала заехать домой, чтобы прикрутить к велосипеду фонарик Мы решили, что лучше отложить визит в больницу до следующего дня.

— А что с Архивами? — тихо спросил Мэтью.

Мы уставились на дом. Комната Питера находилась прямо над кухней. Но, насколько мы видели, верхний этаж не пострадал. Момент был ужасный. Как мы могли узнать о состоянии Архивов, не позволив отцу Питера догадаться, насколько они важны для нас?

— Предоставьте это мне, — сказал Эндрю.

И он как бы невзначай приблизился к отцу Питера. Со страхом мы наблюдали за ним.

С минуту они о чем-то разговаривали.

Когда Эндрю вернулся к нам, на лице его сияла улыбка.

— Питер их спас! Героически. Он забрал их с собой в больницу.

Все вместе мы покатили в сторону Парка. Хотя на велосипедах в Парк не пускали, мы беспечно проскочили в ворота.

Впереди ехал Эндрю. За ним — Мэтью, вцепившись взглядом в зеленый парусиновый багажник на велосипеде Эндрю, затянутый коричневыми кожаными ремнями. Замыкал колонну Пол, резиновая тормозная колодка ритмично шоркала о переднее колесо. От этого велосипед немного тормозил. Надо будет исправить.

Эндрю направлялся на вершину Оборонного холма, откуда мы могли видеть весь Северный Мидфордшир до самого Мидфорда, где лежал наш раненый друг.

vii

В точности в этот самый момент, в восьми милях, в детском отделении Мидфордской больницы на хрустких белых простынях лежал Питер. Вся макушка, левый глаз и левое ухо были забинтованы. Обычно Питер спал на левом боку, свернувшись калачиком и подложив руку под щеку, но сейчас ему пришлось лечь на правый. Если бы медсестра не дала ему успокаивающего, он бы ни за что не уснул.

Мать Питера, от тревоги не находившая себе места, пробыла в больнице часов до семи вечера, и лишь потом ее убедили, что в ее бдениях нет никакой необходимости. (Хотя необходимости в ее бдениях, разумеется, не было с самого начала, что казалось очевидным всем, кроме нее.) Ей сказали, что Питера сейчас тревожить нельзя, иначе можно навредить ему. (Хотя мать успела навредить Питеру по максимуму.)

Поцелуи, снова поцелуи и еще поцелуи, и наконец она вышла на улицу, сжимая в руке измятый пакет из оберточной бумаги, в котором лежали три лимона. В эти тяжкие минуты лимоны были ее главной опорой. Когда нет возможности опереться на сына или на мужа, на помощь всегда придет пакет из оберточной бумаги. Верхняя часть пакета уже приняла форму ее правой руки, плавно повторяя все изгибы ладони, точно рукоять пистолета.

Выйдя из приемного покоя, мать Питера отшвырнула пакет с лимонами в сторону. Как ей хотелось обвинить в случившемся лимоны. В это мгновение она выглядела настоящей уродиной, слезы размыли косметику, а волосы стояли торчком — слишком ожесточенно она дергала и крутила пряди. Мать Питера с трудом нашла таксиста, согласившегося отвезти ее домой.