Запах денег - Артур Кангин Страница 21

Павел по быстрому, по-военному, овладел семью девицами.

— Ты с карнавала? — ночные бабочки благодарно щекотали его своими крылышками.

— Ы! Ы! Ы! — рычал Паша.

— Какой мужчина! — вскрикнула самая кудрявая.

Домой попал так же, как и вышел, через окно.

Смазал йодом плечо, слегка оцарапала пуля, а потом яростно набросился на круг краковской колбасы, на варенец, на печеные куриные лапы.

Почесав заурчавшее брюхо, завалился спать.

Господа, гориллам не так уж худо живется!

5.

Утром проснулся в своем нормальном облике, в человечьем.

О буйной ночи напоминало лишь оцарапанное плечо, да густая шерсть на груди.

Затрезвонил телефон.

— Это я, — обеспокоено мяукала Юленька. — Ты где был? Я тебе до двух часов ночи звонила.

— Правда? Наверно, заснул и не слышал.

— А что у тебя с голосом?

— Охрип. От вентилятора.

— Береги себя.

— Я себя чувствую о-го-го!

Павел хотел пригласить Юленьку к себе, но низ живота сладостно ныл от вчерашних утех с путанами, и он раздумал.

На работе в фирме внимательно пролистал входящие и исходящие бумаги, вызвал на ковёр десяток сотрудников, и понял кто именно стучит налоговикам и бандитам.

Первый вице-президент… Васька Шелопутин. Он давно уже на Пашино кресло метил.

Визит на дом к Васеньке решил отложить на ночь.

6.

Гориллья сущность сделала Пашу умнее и злее.

Он поразился себе прежнему.

Как дурно он вел дела! Каких подчиненных нанял! И какой же он был рохля!

О стукаче Васютке можно было догадаться гораздо раньше.

Ничего, теперь он всех будет держать в ежовых рукавицах. Точнее — в горилльих лапах.

На “Альфа-Ромео” возвращался домой, руля и исключительной легкостью. Лавировал между автомобильными заторами, как гонщик “Формулы- 1”.

Страшно хотелось есть.

Жутко хотелось бабу.

И руки чесались разобраться со стукачом Васькой.

Дома оказалась Юлька.

Сграбастал и овладел ею прямо в прихожей.

Потом кинулся к холодильнику.

Проглотил кастрюльку щей со свиными косточками, слопал заливную щуку, закусил пловом с бараниной.

Глянул на руки — стала отрастать шерсть.

Быстро выпроводил Юленьку, на часок прикорнул, и уже в своем величавом горилльем обличье поскакал к стукачу Ваське.

Убивать его не хотел. Но напугать до смерти — любо-дорого.

Вася жил холостяком, и в этот час мирно почивал в огромной кровати.

Паша стряхнул его с постели, схватил за ногу, вертолетным пропеллером закрутил под лепным потолком.

От ужаса Васька онемел, и в комнате раздавался лишь свист рассекаемого воздуха.

Обморочного Ваську кинул в кровать, а сам озорным припрыгом к налоговикам.

На пулеметные очереди нарываться не хотелось. Поэтому пробрался в величественное здание через форточку.

Отвел душу!

Перекувырнул столы, расколотил хрустальные люстры, сейфы сбросил в отхожее место.

Прибежавших на шум охранников слегка покрутил, как стукача Ваську, а потом их бесчувственные тела развешал на крюках разбитых люстр.

В довершение всего проник в кабинет главного начальника и на его столе наложил отменную кучу.

Пищеварение-то у горилл — завидное!

7.

В следующую ночь операцию устрашения проделал с бандитами. Самого крестного отца пустил в неглиже по улице, подзадорив смачным ударом под зад.

Жизнь налаживалась.

Конкуренты стали тише воды. Налоговики не заикались о проверках. Бандюки предлагали безвозмездную крышу.

А Васька Шелопутин, весь в зеленке и пластырях, стал рьяно стучать на сотрудников.

Пашина фирма прибавляла час от часа.

Даже западные воротилы, акулы и койоты забугорного бизнеса, стали искать с Павлом дружбы.

— Почему мы добились столь сокрушительных успехов? — вопрошали подчиненные на общем собрании.

— Господа, — улыбнулся Паша, — раскрою вам маленькую тайну.

— Ну?!

— Я стал гориллой.

Легкий смешок прокатился по рядам.

Босс, как известно, большой шутник…

А гориллья сущность стала проявляться в Паше, увы, все реже.

В неделю раз, не чаще.

Смотаться на Гавайи? Нарвать еще плодов кактуса?

— Милый, — Юленька прижалась к нему грудью, — что-то ты стал холодным. Я так скучаю по твоему ураганному сексу.

— Разве? Я полон сил.

— Вот и поцелуй меня. Сюда и сюда. Крепче. Ну, же!

— Слушай, лапушка, а смотаться ли нам на Гавайи?