Новая Россия в постели - Эдуард Тополь Страница 21

— А разве это не ее работа — определять мужчин? За что же ты отдаешь ей половину?

— Потому что она держит точку и за это отстегивает милиции, я слышала, две штуки ежемесячно. Плюс каждый день по 500 баксов «бобикам» — там же автобус проезжает, забирает девчонок, и нужно откупаться, чтобы не забирали. Причем милиция работает посменно — дневная смена у них до девяти вечера, а ночная после девяти. И вот одни до девяти проедут — им плати, вторые после девяти — тоже плати. А кому неохота платить сразу двум сменам, то они или с пяти до девяти работают, или после девяти до ночи. Это только так считается, что улицы принадлежат я не знаю кому — государству, Лужкову? А на самом деле улицы принадлежат милиции, и они с них хороший доход имеют. Даже при том, что на Тверской маленькие цены, поскольку там симпатичных девчонок немного, там в основном с Украины и со всего ближнего зарубежья. Я там больше чем за двести очень редко уходила. Сто пятьдесят — сотка — даже симпатичные девчонки уезжают за такую цену.

— А есть мужчины, с которыми ты забываешь, что это работа? С которыми тебе самой интересно в постели?

— Не было такого ни разу. Потому что в душе все равно чувствуешь, что он за тебя заплатил. Один раз был такой случай. Клиент говорит: «Все, я не буду тебя трогать, делай что хочешь — вниз, вверх, от души!» Но все равно до секса не доходит настоящего, от души не можешь — чувствуешь, что делаешь за деньги.

Зато был такой случай: меня с Тверской взял депутат Государственной думы. То есть он не сам подъехал, а его помощник. А депутат, чтобы не светиться, через улицу за «Минском» прятался, у нас точка была напротив гостиницы «Минск». И вот они меня купили, я подумала: какой шикарный мужчина — красивый, высокий, лет тридцати пяти. А я люблю мужчин не молодых, а которые в самом соку. Тем более что мы поехали в «Карусель». А если тебя везут в «Карусель», то это уже хорошо — накормят и вообще. И вот мы там сидим, отдыхаем, у него на пиджаке значок депутата Государственной думы, я расслабилась, думаю: надо с ним любовь закрутить, чтобы стал постоянным клиентом. А он такой козел оказался — по концовке они повезли меня трахаться в мидовский гараж, на минус пятый этаж. Я была в шоке. Притом их двое, а я одна. И после, когда он меня вывез из этого гаража и дал денег на такси, я ему все высказала, что я о нем думаю.

— Что же ты ему сказала?

— Я сказала: как вам не стыдно, депутату Государственной думы, заниматься любовью в гараже!

— Неужели ты за два года в Москве ни в кого не влюбилась?

— Знаете, я до сих пор не знаю, что такое любовь. То, что у меня с мужем было, это, конечно, бурно проходило, но я считаю — это детская любовь, мне было 16 лет. А после того как моего второго мужчину убили, я вообще боюсь мужчин приблизить к себе. Хотя сейчас у меня тоже есть мальчик, он меня купил на Тверской, и мы с ним уже полгода, он говорит: «Люблю, не могу без тебя!». Но как так можно любить человека и позволять ему ходить на эту работу? Это же тоже нелогично. Хотя у меня уже есть привычка к нему — вот мы ссоримся, он уходит, а я его жду. Не знаю — это любовь или что? Я очень верю в Бога и чувствую, что я плохо делаю: он женатый на самом деле, а я его держу у себя. Правда, у меня тут была очень сложная операция, киста, но поскольку я тогда еще работала на Тверской, то для меня сто долларов скопить на операцию было очень трудно. А он мне принес сто долларов и еще носил передачки в больницу. Было так приятно, что кто-то о тебе заботится…

— Как же ты управляешься с ребенком? С кем он сейчас?

— Ой, я не жалею, что у меня ребенок. Мне очень приятно с ним по улице ходить, все думают, что это мой брат. Он такой классный, удивительный! Я даже боюсь его фотографию носить, чтоб не сглазили, — он очень восприимчивый, у него постоянно что-то болит, чешется. Я как пойду к гадалке, они говорят: это сглаз, это сглаз! А он такой ребенок веселый! И он понимает, что маме плохо, что он мужчина в семье. Мужчине три года, а он мне помогает мыть полы — вообще ухохочешься! Все размажет — ой! И убирает за собачкой своей — я купила ему собачку. Но папой никогда никого не называет. Вот некоторые девчонки рассказывают, что у их детей тоже нет отцов, так они каждого мужчину называют папой. Кто подойдет, сразу — «папа!». А мой — нет, никогда. Просто «ты» и все. Не знаю почему…

— А как ты в этом клубе оказалась?

— Меня с Тверской снял человек, который здесь заведует девчонками. Он меня увидел и за мой внешний вид привез сюда и сказал: «Чем там бегать от милиции, лучше будешь здесь работать». Я, конечно, согласилась. К тому же здесь цены выше Тверской. Правда, говорят, что полгода назад здесь вообще за 400 долларов девочки уезжали. Но я в это не верю — чем те полгода отличаются от этих? Хотя я по телику слышала — у нас экономика вниз пошла. Не знаю… Но все-таки я на свой заработок могу снять квартиру и ребенка с нянечкой оставлять. Притом здесь и расходы другие, чем на Тверской. Здесь надо дорого одеваться. Богатые люди разбираются — если на девочке платье за 200 долларов, то, значит, она чего-то стоит и пользуется успехом…