Двадцать кубов счастья - Дамер Кит Страница 20

– Ни фига, ты следак! – смеялся я.

Поясню: дело в том, что частота продаж увеличилась, и уже физически невозможно было встречаться с пассажирами, брать у них деньги, ходить и отстаиваться возле подъезда, а потом возвращаться. Поэтому были предприняты стратегические меры, чтобы оптимизировать время и не терять заказы. Я организовал сбыт таким образом: когда мне звонил клиент и хотел подъехать, я ему предлагал решить все на месте, мол, у меня будет встреча с барыгой через минут пятнадцать, и что мне с ним нужно увидеться прямо сейчас, на что покупатель терялся и ныл, что не успевает. Тогда я говорил, что могу купить травы на свои деньги, но только если буду уверен, что тот придет в нужное время и не подведет меня, вернет бабки, сыпанет благодарственную сигаретку и заберет свой товар. И ребята подписывались, оставаясь при этом очень довольными и признательными. А когда у кого-то возникала шутка по типу: «Слушай, а может, это ты занимаешься продажей?», то получали шквал наезда с моей стороны, мол, «я тут бегаю, помогаю тебе, а ты еще смеешь в чем-то сомневаться?!» В такие моменты шутники затыкали свои рты и рассыпались в извинениях. Короче, процессы постоянно корректировались и совершенствовались. Но часто мои действия и вправду вызывали подозрения, а так как брат знал меня с пеленок, то не сомневался в моей причастности к этим темным делишкам. И вот, когда мы с ним раскурили пару косяков в день моего признания, он и заговорил со мной про опасность, которой я себя подвергал.

– Не переживай, я все прекрасно понимаю, и понимаю последствия, которые могут возникнуть, поэтому очень осторожен. Понятно, что это грязное и незаконное дело. Но я знаю много чуваков, которые тоже занимаются продажей марихуаны, и все нормально. Главное, все делать с умом.

– Согласен, но ведь ты и сам понимаешь, что, сколько бы нитка ни вилась, у нее всегда найдется конец, – отвечал брат.

– Конечно, понимаю. В конце концов, я ведь не буду заниматься этим всю жизнь. Пока все идет правильно – соберу денег, а там посмотрим, – успокаивал я своего брата, отлично понимая, что и не собирался завязывать.

Печально сознавать тот факт, что человек по своей природе существо слабовольное и подверженное соблазнам. Пороки и мирские прихоти часто затуманивают благоразумие, и случается так, что однажды втягиваясь в сомнительное мероприятие, оказываешься настолько глубоко увязшим, что за пеленой розовых очков уже не видна действительность. Сложно провести вменяемый анализ реалий и остановиться. Внутренний голос твоего разума слышен все тише и тише, на смену приходят новые друзья – демоны своенравия. К сожалению, это основная причина многих бед в человеческих судьбах. Невозможность совладать с самим собой! Ведь как получается: сначала тебя воспитывают родители, потом ты попадаешь в среду социальную, где ты постоянно ведешь борьбу. Я не о борьбе за выживание, за деньги и престиж. Я о борьбе внутренней. Ничего нового – всем известно, что человек по сути своей животное. Речь не о том, что люди меняются, и готовы творить ужасные вещи, если их прижмут обстоятельства или наступит критический момент, а о том, что сначала нас дрессируют другие, причем с раннего детства: родители, детский сад, школа и прочие институты общества. Но наступает время, когда нужно научиться дрессировать самого себя. Мы называем это самодисциплиной и самовоспитанием, самообразованием и всем тем, на что мы уже имеем возможность повлиять самостоятельно. И вот тут-то начинается твоя борьба – борьба с желаниями, с тем, что делать не стоит и тем, что делать можно. Верные инвестиции, развитие своих умственных способностей и навыков, после чего следуют благоприятные последствия, либо жизнь сегодняшним днем, распиздяйство и трата времени на глупые и ненужные движения, после чего следует необратимость и боль. Тогда я еще не понимал этих тонкостей мироустройства, и с каждым днем все дальше и дальше шел по второму пути, и был уверен, что впереди яркий солнечный свет, а не блеск стальных капканов.

***

Первая сессия успешно завершена, мы с Германом самые счастливые студенты. Весна приближалась, и все шло по плану. Мы с другом-однокурсником время от времени весело отдыхали у него дома, устраивая культурные посиделки, а с другом-партнером я повышал уровень нашей прибыли. С Редом нам становилось тесно в пределах города, и мы уже с легкостью могли позволить себе выехать на горнолыжный курорт с компанией в десять человек на заказных автобусах с полными карманами травы и денег. Круг нашего общения становился шире, и мы все больше и больше углублялись в процессы увеличения клиентской базы. Когда мы считали деньги, Ред часто говорил:

– Спартак, нужно больше «пассажиров».

– Понятное дело, – поддерживал я его, складывая купюры в красивые стопочки.

– Чем больше пассажиров, тем больше денег и возможностей, – улыбаясь, констатировал Родион.

Не скажу, что конвейер работал безостановочно, возникали «передышки», как мы их называли. Килограмм прессованной травы, который Ред покупал у своего основного дилера, хватал нам примерно на месяц. Но иногда ничего не было. Нельзя было продавать бесперебойно. Такая неосторожность могла повлечь за собой нежелательные последствия, потому что опера не спали и всегда работали над вычислением барыг, каналов и схем сбыта. Поэтому наш продавец был крайне предусмотрителен, за счет чего мы с Редом в определенные моменты тоже тормозились и становились более экономными. Все было взаимосвязано.

Время шло, на дворе уже была весна, близилась вторая сессия. Солнечные дни терзали фантазию, а предвкушение лета сводило нас с ума. Мне хотелось, наконец, окончить первый курс, сбросить на время оковы студенчества и отдохнуть. Загрузившись литературой, в период наших «передышек», я, наконец, мог полноценно готовиться к июньским зачетам и экзаменам. Мама была рада тому, что сын учится и подрабатывает на продаже макаронных изделий на оптовой базе, хотя иногда ее одолевали сомнения. Особенно, когда работа с покупателями кипела. У нас часто бывали стычки, поскольку я часто приходил домой укуренный и с трехэтажным шлейфом спиртного аромата, пропадая ночами и общаясь с подозрительными типами. В разгар ссоры, она часто говорила мне:

– Спартак, у тебя глаза ненормальные, блестят странно, ты травку, что ли, куришь?

– Мама, да ты что? Какая травка? Где бы ее взять-то… – лгал я.

– Смотри у меня, я все вижу… Ты где-то шляешься, выпивший приходишь, может, ты еще и продаешь ее? А то денег слишком много у тебя. Я работаю днем и ночью, а ты на такси катаешься! И не стыдно тебе?!

В такие моменты я взрывался, и разговор обычно заканчивался тем, что я уходил. По большому счету у мамы были все основания подозревать мою связь с миром марихуаны. Однажды я пришел домой и двинул как обычно на кухню, где на столе, сверкая своим луковым хвостиком, лежал милый потерявшийся шарик башика. Маму я увидел не сразу. Услышав мои шаги, она спокойно вышла из спальни и спросила, что это за херня такая, что, мол, я еще смею ей врать, что не потребляю зелье. Но я в очередной раз выкрутился.

– Ох, бля! Мама, спасибо большое, что нашла, а то я потерял. Это не мое, один пацан попросил меня попридержать до вечера, – говорил я, засовывая пакет к себе в карман, при этом возмущаясь. – Вот урод! Так и знал, что не стоит выручать! Ведь подумал же, что могу спалиться перед тобой, и ты неправильно меня поймешь. Не переживай, я ему сегодня верну.