Беглец - Алгебра Слова Страница 2

Семеныч лукаво посмотрел на Нее. Она не пошевелилась, и веки Ее не дрогнули – сон забрал Ее. И Семеныч неспеша начал свою историю:

– А началось все прошлой осенью. Ну, может быть, летом…

* * *

«Жил-был котенок. Звали его Катенок. Именно Катенок, а не Котенок. Понятно, что слово «котенок» пишется через букву «о», потому что от слов «кот» или «кошка». Но это пишется так, а произносится именно «катенок». А звали его так, как произносится, а не так, как пишется. Поэтому и Катенок.

Был котенок маленький, хорошенький, пушистенький, шустренький и, как все кошки, конечно же, своенравный и гуляющий сам по себе…

Но и это не главное. А главное в том, что котенок оказался, как бы это лучше объяснить, очень необычным котенком. Можно сказать, что котенок был волшебным. Или не волшебным, а обладающим скрытыми и не очень скрытыми сверхъестественными способностями. Например, котенок понимал человеческую речь. Не важно, на каком языке говорил человек, котенок его понимал. И не просто понимал, а мог даже разговаривать с ним. Иногда котенок понимал даже то, о чем человек думал, но не говорил. То есть, можно сказать, что котенок мог читать мысли людей. Иногда. Он сам еще не всегда понимал, когда именно он может читать мысли, но… Он же был еще маленьким котенком. Хорошеньким, пушистеньким, шустреньким и, как все кошки, своенравным и гуляющим сам по себе…

Его все очень любили. Его и нельзя было не любить. А вот котенок любил не всех…

Да, вот еще одна деталь: это была кошка, поэтому Катенок – это она.

…А еще был «он». Человек. Мужчина. Звали его Семеныч. Простой, обычный, среднестатистический – ничем не выдающийся человек. А может, и не совсем простой, раз с ним приключилась такая история.

«Нет! Нет! – обязательно возразила бы Катенок. – Это не простой человек, не совсем простой, вернее, совсем не простой человек. Семеныч – это целый мир!»

Хотя, это совершенно естественно: у маленького существа непременно есть свой мир. Мир, состоящий из взрослого или взрослых. Этот мир всегда рядом, реальный и выдуманный, дружелюбный и воинственный. И чем меньше существо, тем тоньше разнообразные грани этого еще хрупкого мира, не обросшего жесткой коркой правил и суждений…»

* * *

Катенок не помнила, откуда она появилась, была ли у нее мать, вылизывающая ее в детстве, был ли у нее дом, да и было ли у нее, вообще, что-либо…

Но Катенок твердо знала, что рядом ее окружает огромный мир. Настолько огромный, что Катенок ощущала себя где-то в ногах этого мира, постоянно блуждая между кем-то и чем-то. Она так старалась ничему не помешать и никого не задеть, что совсем запуталась в этом «подножии».

Особого холода Катенок не помнила. Она родилась летом, и подушечки на ее лапках еще не успели почувствовать осенних заморозков. Поначалу маленький пушистый комок не умел ни плакать, ни смеяться. А может, поводов для радости или, напротив, грусти в ее, еще недолгой, но так неудачно начавшейся жизни бездомного котенка, пока не нашлось.

Катенок присматривалась и прислушивалась к пространству с возрастающим любопытством. Попробовать на вкус страх ей еще не довелось, и, поэтому, познанию мира снизу ничто не мешало.

Пройтись по детской площадке первое время доставляло много приятных эмоций. Катенок никого не оставляла равнодушным: ее звали, гладили, ею восхищались. Чарующе и завораживающе звучали первые две буквы мира: «Кс-с… Кс…». Впрочем, умиляющиеся голоса, точно нарочно и фальшиво исковерканные, Катенку быстро наскучили.

В прохладных и темных подъездах обитали очень злые человеческие существа, которые брезгливо шипели на Катенка.

За домом, бесстыдно гадя в траву, смирно бегали по прямоугольному участку земли четвероногие «братья» двуногих существ из подъезда. Они громко лаяли, пускали слюни и виляли хвостами. Почему они считались родственниками, Катенок догадалась довольно быстро: существа из подъезда тоже частенько гадили, где попало. Особенно они любили это делать в темное время суток или где-нибудь за углом. И ни четвероногие, ни двуногие за собой даже не закапывали, что Катенку казалось верхом наглости и неприличия.

К ночи на газонах и тротуарах расцветали гигантские железные цветы – разноцветные припаркованные автомобили. В ненастье Катенок цеплялась коготками и взбиралась на упругое колесо под крыло машины, где приятно пахло резиной, было уютно и тепло. Только смотреть было не на что: трещины асфальта, бесформенные лужи около бордюра, шагающие ноги и половина бетонных ступенек, ведущих в подъезд.

Деревья манили податливой для когтей корой. Но, после того раза, когда Катенок, еще не научившись спускаться, упала с отросшей ветки животом на железную трубу бывшей оградки бывшей клумбы; после того, когда ее дыхание остановилось на долгое ужасное мгновение – она какое-то время обходила толстые одноногие существа, деревья, стороной.

Все растения, ветки, листья, травинки и даже цветы пробовались Катенком на зубок и неминуемо познавались пылью, горькостью, а иногда и рвотой.

Мусорные баки, около которых кипела жизнь, совсем не привлекали Катенка – ни смердящим запахом, как четвероногих, ни свежевыкрашенными боками, как двуногих. И почему баки являлись наиболее посещаемым местом абсолютно всех обитателей двора – Катенок не понимала. Первые всегда там что-то искали, а вторые – непрерывно туда что-то носили. Но смысл цепочки она уловила – одни в этом мире наполняют баки, а другие оттуда только берут.

Всех существующих в относительно замкнутом постоянстве двора, Катенок скоро выучила: замерших одноногих, крикливых и молчаливых двуногих, бегающих на лапах и шуршащих колесами четвероногих.

Катенок знала теперь всех: кто, как и во сколько ходит, в каких окнах и когда обычно зажигается и гасится свет, и каких одноногих предпочитают птицы с морщинистыми красноватыми лапками, похожими на тонкие пальчики неожиданно состарившихся младенцев.

У двора всегда имелось свое настроение: суетливо-деловитое – утром, расслабленное – днем, довольное или раздраженное – вечерами, молчаливое – в дождь…

За тремя домами, очерчивающими неухоженный, но уже привычный Катенку двор, располагались черные полосы, по которым неустанно носились сумасшедшие четвероногие с горящими от безумства глазами…

Расширять границы своего мира-двора, Катенок пока не рисковала.