Доктор Данилов в Крыму. Возвращение - Андрей Шляхов Страница 2

– Собирайтесь, поедем в больницу, – сказал Данилов и позвонил на Центр.

Место можно было бы и не запрашивать. И без того известно, куда везти – на Коммунистическую, в восьмую инфекционную. Других инфекционных стационаров для гражданских лиц в Севастополе нет. Но Данилов, как начальник станции, считал своим долгом подавать подчиненным правильный пример и потому дотошно соблюдал все формальности. Положение обязывает. Временами сам себе удивлялся – неужели это я? – и вспоминал слова жены: «Станешь начальником, поймешь как надо работать». Стал. Понял. То и дело тянуло обратно, но отступать было нельзя.

– Что собрать?! – заволновалась жена симулянта, зависнув над выдвинутым из-под кровати и раскрытым чемоданом. – Тапочки, маечки…

– Пока ничего, – сказала Лариса, у которой Артур Евгеньевич тоже вызвал подозрения, – пускай едет как есть. Если госпитализируют, привезете что надо.

– Нет уж! – решительно заявил супруге Артур Евгеньевич, переведя свое страдающее тело из лежачего положения в сидячее. – Нечего тебе с девчонками по больницам бегать. Собери все сразу. И бритву не забудь положить. А я схожу в кабинет на дорожку.

– Только быстро! – предупредила Лариса. – Не тяните.

– Запорами не страдаю, – огрызнулся Артур Евгеньевич и ушел.

Когда он вернулся, у Данилова окончательно исчезли сомнения в том, что перед ним симулянт. От Артура Евгеньевича пахло табаком, а даже самый отчаянный курильщик при отравлении сделает паузу. И без того крутит-мутит, а от сигареты так совсем душу наизнанку вывернет. Рвота у него с поносом, как бы не так.

Выездной врач Данилов вступил в очередной конфликт с начальником станции Даниловым. На каждом дежурстве это случалось раз по десять, и начальник станции всегда побеждал. Выездному врачу хотелось отказать Артуру Евгеньевичу в госпитализации и авторитетно доказать ему, что он симулирует. Если вывести во двор, подальше от женских и детских ушей, то… Впрочем, нет, не годится. Слышимость везде замечательная. Фанера не поглощает звуки, она их проводит. «Я тебе выведу! – одернул выездного врача начальник станции. – Если этому… кхм… человеку приспичило госпитализироваться в инфекцию, он будет вызывать повторно. При «повторе» его придется госпитализировать в обязательном порядке. На то есть приказ. Диагноз, который он на себя так старательно натягивает, на догоспитальном этапе снять невозможно. Только в стационаре, причем комиссионно – при совместном осмотре врача и заведующего отделением. Ты уже потратил на этот вызов сорок минут. До «восьмерки» ехать минут пятнадцать да пять минут на сдачу пациента в приемном, итого двадцать. Столько же уйдет на разборки. Времени ты не выиграешь, но если оставишь его дома, то другая бригада потеряет как минимум час. Так что бери его и вези, Владимир Александрович! В приемном можешь попросить, чтобы его положили в самую плохую палату на самую дрянную койку, это я тебе разрешаю. Не мщения ради, а чтобы поскорее одумался и перестал симулировать. Обстановка, она способствует правильному ходу мыслей».

До приемного отделения дело не дошло. Вообще до больницы не доехали. На Вакуленчука лежащий на носилках Артур Евгеньевич посмотрел на сидевшего у него в головах Данилова своими ясными голубыми глазами и сказал:

– Знаете, доктор, мне стало лучше и я передумал госпитализироваться. Остановите, пожалуйста, машину, я выйду. Обратно меня везти не надо.

– А никто и не собирается! – фыркнула Лариса, сидевшая рядом с водителем. – Палыч, притормози-ка!

Слух у Ларисы был удивительно чутким. На шумной улице во время движения машины с переднего места она слышала все, что говорили в салоне. Даже шепотом.

– Распишитесь здесь! – Данилов быстро черкнул в карте вызова «отказ от госпитализации».

Когда Артур Евгеньевич уже вышел из машины, Данилов не выдержал и спросил:

– Можно узнать, зачем был вам нужен весь этот сыр-бор? Неужели для того, чтобы забесплатно доехать до торгового центра? Я же видел, что вы симулируете…

– Симулировал! – кивнул Артур Евгеньевич и широко ухмыльнулся. – Могу сказать зачем, только с условием, что все останется между нами.

– …! – вырвалось у Данилова нехорошее слово. – Как же я раньше не догадался! Вам было надо слинять от жены и детей под благовидным «железным» предлогом, верно?

Артур Евгеньевич снова кивнул. Ухмылка его стала еще шире.

– А отравление вы выбрали потому, что в инфекционном стационаре нет посещений.

– Все верно, – подтвердил Артур Евгеньевич и заговорщицки подмигнул Данилову. – Вы же видели, доктор, мою корову. Одно название, что женщина. Расплылась, не следит за собой совсем. А на пляже я сегодня с такой штучкой познакомился, – симулянт закатил глаза и восторженно поцокал языком. – И что самое главное – сразу же обо всем договорились. Вот уж и пришлось вас побеспокоить, извините. Это вам за беспокойство.

Артур Евгеньевич достал из кармана модных, концептуально драных джинсовых шортов пятисотрублевую купюру и протянул ее Данилову.

«Заткнись! – грубо велел выездному доктору начальник станции. – Я сам скажу, что надо».

– Когда-нибудь вам всерьез понадобится скорая помощь, – начал Данилов, стараясь говорить как можно спокойнее. – Но она опоздает…

– Почему? – удивленно спросил симулянт.

Удивление, однако, не помешало ему сунуть пятисотенную обратно в карман.

– По закону высшей справедливости, – ответил Данилов. – И в последнюю минуту вашей жизни вы вспомните сегодняшний случай. Непременно вспомните. И все поймете. Последняя минута – она такая. Все вспомните и все поймете. Кстати, мне кажется, что умирать вы будете в одиночестве. Женщины недолго живут с мужчинами, которые считают их «коровами».

– Креститься надо, если кажется! – Симулянт вложил всю обиду в громкий хлопок дверью.

– Бабушке своей так хлопни! – возмутился Юрий Палыч.

– Поехали! – скомандовал Данилов, доставая из кармана куртки телефон.

– Ой! – Лариса подскочила на переднем сиденье, заставив заколыхаться всю машину. – Владсаныч, миленький, можно пока вы отзваниваться будете, я до палаточки сбегаю за булочкой. С голоду подыхаю, аж сил никаких нет!

Ларисина страсть к диминутивам поначалу раздражала не любившего сюсюканья Данилова. Но очень скоро он привык и даже нашел в этой привычке, поначалу казавшейся ему скверной, определенную пользу. Уменьшительные формы помогали Ларисе налаживать контакт с пациентами, смягчали устрашающее впечатление, производимое ее монументально-брутальной внешностью. Лариса даже ругалась «диминутивно» – какашечка, паразитик, дятлик…

Не дождавшись разрешающего даниловского кивка, Лариса быстро выскочила, можно сказать что выпорхнула, из машины и исчезла из поля зрения. Вернулась спустя две минуты – Данилов только записал новый вызов, даже ручку в карман сунуть не успел – запыхавшаяся, но довольная.

– А где булочка? – поинтересовался Юрий Палыч, трогая с места.