О троллях, гоблинах и людях - Дмитрий Пинегин Страница 2

Ощущал, что вместо кваса, который, как воздух, известно, потребен, нуждаюсь в чем-нибудь сороко-градусном. Хуже было сознавать, что по дороге надо выйти из «Метро», затем с одного банкомата снять наличные и положить в другой, для оплаты долга по кредиту, затем обратно спуститься в «Метро», минут на сорок отдалив, все усиливающееся желание забыться.

Подвернув в спешке к банкомату ноющую от пары свежих мозолей ногу, в новых ботинках, я футуристической походкой спустился в «Метро». Не спеша иду к платформе для посадки, стараясь избегать неудачной постановки ног при ходьбе, тормозя сзади идущих и порождая в них праведный гнев. Медленно приближаюсь к группе людей возле вагона поезда, узнаю между ними старика в инвалидной коляске, слышу его протяжное, монотонное «а-а-а»… Его вталкивают в вагон. Я войти не успеваю.

Понимаю, что я почти везунчик, по сравнению со стариком, который целый день, а возможно и не первый, хотя и бесплатно колесит в своем кресле по подземелью. Предполагая, что самостоятельно забраться в «Метрополитен» он не мог, делаю вывод, что ему помогли все те же, всегда готовые прийти на помощь питерские люди.

* * *

Только хотел начать повествование о складском «гоблине», как мой начальник предложил заняться подготовкой и реализацией физического разделения перепутанных ювелирных изделий в количестве нескольких сотен тысяч штук на три разных участка хранения. Удивило меня сие потому, что последнее поручение от него, я получал семь дней назад и вдобавок, складской «гоблин» именно этим и занимался…

Предыдущая компания.

Был у директора филиала друг… Ну, может и не друг, а родственник, или просто хороший знакомый, – никто этого так и не узнал, знали все только, что это был настоящий «гоблин».

Маленький, худенький с большой всегда опущенной головой с большим носом и остроконечными ушами. Злой и обидчивый, с упорством «дауна».

Конечно, «гоблином» он стал не сразу… Сначала, как настоящего друга, его приняли начальником смены в 120 человек, затем перевели на должность логиста аптечного склада.

Представьте себе футбольное поле. Вот такую площадь занимал склад, нафаршированный тысячами всевозможных таблеток, мазей, грелок и другой жизне– спасающей отравой.

Стеллажи с товаром, всевозможных размеров, объемов и конфигураций. Архитектура склада была рождена безумным техническим гением-злодеем в припадке судорог эписто-тонуса. Гением, потому что все дальнейшие попытки целого отдела технологии складов облегчить труд бедолаг-кладовщиков по сбору продукции, по заказам аптек, а, соответственно, нуждающихся в лекарственных препаратах больных и просто долгоживущих хитрых бабушек только ухудшали производственные показатели.

Даже купленный за немалые миллионы евро, конвейер не помогал и филиал был последним в списке из сорока трех городов.

И тут будущего «гоблина» назначили в логисты склада.

Работа на складе остановилась.

Проплавав всю жизнь на флоте и, возможно, решив подлечиться таблетками из складских запасов, будущий складской «гоблин» так и ваял складские законы логистики и тут же применял их на хранимой продукции.

Если Вы надумаете, у себя дома, хранить самые «нужные», повседневно используемые вещи, ну как компьютер, мобильный телефон и зубную щетку, например, в сундуке, запертом на замок, который спрячете в другой по – больше и запрете в шкаф, закинув на самую верхнюю полку, с которой его можно снять только со стремянки и только вдвоем и наоборот, самые «бесполезные» архивы из старых школьных тетрадей, аппликаций и поделок из детского сада разложите на письменном и обеденном столе, крышке унитаза, в раковинах, в душе, на подушках и в любимые тапочки…То, скоро поймете, как его стали ненавидеть рабочие, всего через неделю, получая «денюжки» за количество, ими собранных, «нужных» упаковок.

Находились такие, которым нечего было терять, приходя на работу, кроме собственного перегара и они открыто вдохновляли коллег, если не на убийство, то хотя бы на отстранение от должности этого деятеля, как правило, нецензурно подкрепляя свою правоту.

Тут-то все и заметили, происходящую с человеком «гоблинизацию». Лицо его чернело день ото дня. Разговаривая он смотрел безумными глазами и скрежеща зубами, а если молчал, подбирая наиболее обидчивые слова, то желваки его сокращались, передавая танец злобных мыслей. Но одними эмоциями не ограничивалась «гоблинизация» человека, хотя, и по ним можно было почувствовать, что он способен убить.

Даже не стесняясь присутствия грузчиков, в порывах ярости он выходил на просторный пандус и пинал разбросанные деревянные поддоны. Крушил их с жестокостью берсеркера, добивая их, удушающими движениями ноги, как будто давит на шею своего обидчика.

Убив достаточное количество поддонов, для прекращения скрежета зубов, будущий складской «гоблин» угрюмо возвращался в свой рабочий угол, садился на украденное у меня кресло и начинал гипнотизировать экран монитора.

Воспаленный, не отмщенными обидами ум, рисовал упоительные картины паники складских сотрудников, мечущихся, в поисках «нужных» медикаментов, по заявкам аптек, карабкающимся по стремянкам, тянущихся к заветным «нужным» упаковкам и обнаруживающим, что собрали не то… Старух, в ярости разбивающих костылями витрины аптек, потерявших надежду получить прописанные бесплатные пилюли, без которых им не дожить до 200 лет… Уволенного начальника склада, не справляющегося, со своими должностными обязанностями и много… много, убитых поддонов. Его глаза мечтательно закатывались, переставая гипнотизировать экран, на черное лицо медленно громоздилась ухмылка и новоиспеченный «гоблин» начинал смеяться. Не ощущалось веселья этого смеха, окружающими его в кабинете людьми. Злой смех, передавал не радость переполнявших его эмоций, а насмешку над кем-то…

…проехал свою остановку, отвлеченный воспоминаниями, о складском «гоблине», прибавив десять минут к своему ежедневному двухчасовому пребыванию в питерском «Метро».

Разумеется, как и все гоблины– эти хитрые злые бестии, новый был– педант, и педантично час за часом, день за днем изучал складскую программу, не забывая при этом зло шутить над рабочими, коверкая рейтинги обращения и «уходимости» товара.

Но, хозяева компании, потеряв несметные миллионы после внедрения «паленой» программы управления складскими запасами на разных филиалах и, основательно залатав ее до неузнаваемости, практически создав новую, все-таки, атаковали ей последний, самый крупный питерский склад своих владений…

Не сразу до меня дошел смысл следующей фразы: «программа переведена индусами с английского языка на русский». Ужас пользователя данной программы непередаваем! Ему приходится отказаться от привычных русских слов, объясняющих какое-либо действие, понятие или символ и заменить их на придуманное индусами словосочетание из русских букв, передающего, по их мнению, английский исходник, кроме того, необходимо запомнить его и жить с нимL.

Положительный же побочный эффект этого программного продукта состоял в излечении складского «гоблина». Он уже не мог навредить товарному потоку, растекающемуся по складским артериям, так как управление ключевыми параметрами велось из головного офиса Москвы, а логика была заложена в самой программе. Прекратившийся поток обид и, даже похвальба, подтолкнули прогресс очеловечивания «гоблина», который прошел очень быстро, превратив его в обычного небольшого, стройного мужчину, оставив к сожалению, черное лицо и злой смех, своему обладателю…