Мистер Селфридж - Линди Вудхед Страница 2

Крупные магазины стали катализатором в процессе изменения образа жизни женщин. Впервые даме дозволилось «переступить черту», показаться на публике, чтобы купить что-то самой себе, насладиться походом за покупками и при этом не навредить своей репутации, если кто-то заметит ее за этим занятием. Не все универмаги могли сравниться размером с храмами, но, без сомнения, модницы в Лондоне, Манчестере, Ньюкасле, а также в Париже, Нью-Йорке, Филадельфии и Чикаго проводили в них значительно больше времени, чем в церкви. Что неудивительно – ведь магазины были яркими, светлыми, теплыми и манящими.

Универмаги стирали границы не только между полами, но и между классами. Они стали одной из отправных точек стремительно растущего эгалитарного городского сообщества, объединяя в рядах своих клиентов богатых аристократов и нуворишей и предлагая не только фиксированные цены, но и скидки. Для многих эти магазины были роскошнее и уютнее, чем собственные дома. В 1880-х в универмаге «Маршалл Филд» Гарри Селфридж внедрил концепцию «прогулки по магазину», позволив людям просто приглядываться к товару, ничего не приобретая, и пригласил посетителей с ограниченным бюджетом в «Подвал выгодных покупок». Селфридж был первым, кто открыл в магазине ресторан, читальный зал, ясли и дамскую комнату, и мог по праву заявлять, что внес вклад в эмансипацию женщин: «Я подоспел как раз к тому моменту, когда женщины и сами хотели сделать шаг вперед. Они приходили в мой магазин и понемногу осуществляли свои мечты».

Он осуществил свои собственные мечты на рубеже веков в Лондоне, «универмаги» в котором на момент его приезда были всего лишь большими магазинами, не идущими ни в какое сравнение с американскими и парижскими «гран-магазин». В эпоху без лифтов и эскалаторов торговые залы не могли располагаться иначе чем на первых, вторых, иногда третьих этажах, со складами внизу и мастерскими наверху. В таких магазинах, как «Суон и Эдгар», «Диккенс и Джонс», «Дебенхэм и Фрибоди», были столовые для персонала – завтракать, обедать и ужинать было принято без отрыва от работы. Чаще всего сотрудники жили в общежитиях или в мрачных холодных комнатах на верхних этажах универмага. Юноши и девушки, ушедшие из горничных и дворецких в продавцы, вскоре поняли, что просто променяли комнату для слуг на жилье для сотрудников. Режим работы был изнуряющим. Когда уэст-эндские продавцы давали показания на слушаниях Специального комитета парламента по режиму работы магазинов в 1886 году, оказалось, что в среднем продавцы работали с 8.15 утра до 7.30 вечера, шесть дней в неделю, с получасовым обедом и пятнадцатиминутным перерывом на чай. Если в магазинах и завязывались отношения между сотрудниками, то только потому, что у них практически не было времени и возможностей, чтобы знакомиться в других местах.

Большинство крупных текстильных магазинов выросли из галантерейных лавок. Вместо того чтобы строить новое огромное здание, владельцы скупали соседние помещения и, пробивая между ними проходы, превращали магазин в лабиринт-муравейник. Через главный вход с улицы покупатели попадали в выставочный зал, набитый всевозможными товарами: от подвязок и булавок до шелковых нитей и шнурков для ботинок. Количество времени, потраченное начинающим продавцом – а галантерея была школой для всех новичков – на то, чтобы продать товара хотя бы на шиллинг, было несоизмеримо с прибылью. Однако в то время считалось, что дамы, купившие пуговицы, продвинутся вглубь – или вверх, на второй этаж, – чтобы приобрести шелка, атлас, кружево и белье.

Сам Селфридж уже повидал лондонские лавки, а также магазины в Манчестере, Берлине, Вене и Париже – во время своего первого путешествия по Европе в 1888 году. И хотя ткани Уильяма Морриса в «Либерти» и текстиль Уайтли в районе Бэйсуотер его впечатлили, остальные магазины и лавки города ожиданий не оправдали. Особенно не понравились ему дежурные администраторы. «Вы планируете что-нибудь приобрести, сэр?» – надменно спросил его один из них. «Нет, просто присматриваюсь», – ответил Селфридж, и с администратора тут же слетела напускная учтивость. «Тогда двигай отсюда, приятель!» – прорычал он. Этот случай глубоко врезался в память Селфриджу, и, открыв спустя двадцать лет магазин на Оксфорд-стрит, он не стал нанимать администраторов. На службе у него состояли знающие дело консультанты, которые любили свою работу и преклонялись перед своим нанимателем, которого называли Вождем.

Трудно переоценить вклад, который стажировка в универмаге «Бон Марше» в Париже внесла в становление Селфриджа как революционера в мире торговли. Когда он впервые увидел в 1888 году этот торговый центр, как раз завершился финальный этап перестройки и расширения здания под руководством архитектора Луи-Шарля Буало и блистательного инженера Гюстава Эйфеля. Маленький магазинчик, открытый в 1825 году на модной улице Бак братьями Видо, за полвека вырос в масштабное предприятие под управлением Аристида Бусико, некогда работавшего там продавцом. «Бон Марше» был настоящим шедевром и задавал стандарт покупательской культуры во всей Европе. Мсье Бусико был великим новатором: он ввел в обиход фиксированные цены, ежегодные распродажи, гарантию обмена товара и возврата денег и entré libre [1](то есть возможность приходить в магазин без обязательства что-то купить) и, кроме того, создал первый торговый центр во Франции, где продавались самые разные товары: от домашней утвари, игрушек и парфюмерии до спортивного снаряжения и детской одежды. Воистину немногословный и буржуазный Аристид Бусико с помощью умелой и бережливой жены Маргерит так устроил парижский универмаг, что вдохновил Эмиля Золя на написание знакового романа «Дамское счастье» – книги столь популярной среди исследователей истории бизнеса, что создалось впечатление, будто все инновации в торговле – прерогатива исключительно французов.

А между тем по ту сторону Атлантики другой первопроходец в торговле тоже оставил след в истории, учредив один из первых в мире торговых центров. В Нью-Йорке ирландский иммигрант по имени Александр Терни Стюарт открыл роскошный универмаг, который снискал такую славу, что над его дверью не было вывески, и жители города называли его просто «Мраморный дворец». Одним из многочисленных новшеств Стюарта было решение нанимать только самых красивых и обольстительных мужчин-консультантов. Среди других его нововведений были модные показы и живая музыка в магазине, первые в Америке витрины и привезенная из «Бон Марше» идея зеркал в полный рост. Ко времени окончания Гражданской войны в 1865 году Стюарт вознес шопинг премиум-класса на такие высоты, что просто поход в его магазин газеты называли «губительным для дамских нервов». Журнал «Харперс» считал набирающую обороты манию покупок «свойственным исключительно женщинам заболеванием» и даже называл это «особой формой помутнения рассудка». В случае с Мэри Линкольн, вдовой убитого президента, они были правы. Бедняжка Мэри так и не смогла оправиться от шока после гибели мужа. Ее и без того необузданная страсть к покупкам достигла пика в виде счета на сорок восемь тысяч долларов (почти миллион в пересчете на нынешний курс) в магазине Александра Стюарта – после чего родственники добились медицинского подтверждения ее безумия и заявили, что не несут ответственности за ее долги.