Культурный конфликт - Елена Ронина Страница 2

– Дуры! Что вы опять из себя изображали, перед кем бисер мечете? Неужели вам могут нравиться эти недоделанные маменькины и папенькины сыночки?! Они же в жизни своей ничего не добились! Неужели джинсы для вас самое важное? Неужели вы такие поверхностные? Вы же выглядите смешно. Ну скажи, Мария, что ты там глаза закатывала? И что это за смех дурацкий? Это я, Ольга, к тебе обращаюсь. Вы же умные девочки! А так ведь и не подумаешь никогда! Вы же в жизни такими голосами не разговариваете! Представляете, если ваша мама будет так разговаривать?

– Действительно, мам, попробуй, даже интересно, а то мы с Машкой точно не представляем!

– Нет, с вами невозможно. Вера, воспитай своих дочерей. Ты же такой не была!

А сестрам были важны и джинсы, и атмосфера «Лесных далей». Но папе этого не объяснишь. Конечно, можно было не выпендриваться и вести себя так, что никому ничего в голову не придет и родители волноваться не будут, и ездить себе в «Дали» каждый выходной. Но это было невозможно. Маша как только видела эти пушистые ковры на полу в фойе кинозала и ступала по ним в туфлях на высоких каблуках, тут же представляла себя заграничной дивой и получала от этого такое удовольствие, что справиться с этим не могла. Пусть хоть раз в месяц, пусть папа будет потом рвать и метать и в следующий раз не возьмет их с Олей, зато сегодня она – героиня этой сказки. И пусть родители ругаются, пусть воспитывают – им не понять.

Ну что она видит в своей «Плешке»? Да, институт престижный. Попасть туда было жуть как непросто. Родители целый год работали на репетиторов. И что? Скука смертная! Может, институт и престижный, а факультет-то бухгалтерский! Ну какой нормальный мальчик пойдет учиться на бухгалтера?! На дворе начало семидесятых. Все одноклассники рванули в инженеры. Все хотят в науку, осваивать космос. Век физиков и лириков. А в бухгалтеры пошли даже не неудачники – неудачники попали в армию, чтобы после армии опять прорываться в физики, – а те, у кого, видимо, что-то с головой. Ну что за мечта – быть бухгалтером? Маша не могла представить своего возлюбленного в нарукавниках и со счетами. Ой, ну как же банально! Вот в «Лесных далях» можно было познакомиться с будущим физиком или даже с будущим дипломатом, если повезет!

– Да вы поймите, это всё не их заслуга! Это родители мальчишек туда запихали. А что они сами умеют? Как у них жизнь сложится? Ведь папа с мамой их всю жизнь за руку водить не будут!

– Они их зато на хорошую работу потом запихают, куда-нибудь за границу, – встревала Оля.

– Ольга, замолчи! Я вообще сейчас с Марией разговариваю! Мария, тебе это не нужно. Поверь, я этих сынков знаю. Мне их папы такое про них рассказывают!

«Ну почему папа уверен, что он точно знает, что мне нужно, а что нет? Да, моих одногруппников никто за границу работать не устроит. Но ведь тоска берет смотреть, как у них глаза загораются при мысли, что баланс сошелся. Ужас, просто ужас», – Маша не могла согласиться с папой. Хотелось праздника, хотелось чего-то особенного. Мама с папой явно этого не понимали. Им хотелось для Маши стабильности, а не праздника. Периодически происходили какие-то специальные знакомства с мальчиками из правильных семей. Маша даже начинала с ними встречаться, но кроме чувства неловкости и скуки эти встречи ничего не вызывали.

И вот это странное знакомство, этот удивительный телефонный звонок. Маше начинало казаться, что оно послано ей судьбой. Она уже рисовала себе этого молодого человека. Кто может быть обладателем этого потрясающего, завораживающего голоса? Всегда спокойного, ровного, с легкой смешинкой и приятными интонациями. В мечтах Маше рисовался красивый мужественный человек, явно старше нее, уже состоявшийся. Ну куда с ним тягаться сыновьям маминых приятельниц и бедным студентам? Просто смешно. Поэтому, когда тайна Маши для нового знакомого раскрылась и наконец выяснилось, что Маша совсем не та, за кого себя выдает, голос был явно обескуражен. В нем появились металлические нотки и явное неудовольствие. Вчера попрощались холодно. И вот уже десять вечера, а звонка всё нет. Неужели больше не позвонит? И что теперь делать? Как Маше его найти? Наверное, надо было вчера построить разговор как-то по-другому. Может, извиниться. Она ведь даже не знала, как его зовут. Ну а как спросить-то, если они вроде знакомы? Ужас, ужас! На глаза начали наворачиваться слезы.

Неужели Маша влюбилась? В кого? В человека-невидимку? В неизвестно кого? Ну как же неизвестно? Человек с таким красивым голосом и правильной речью не может быть неизвестно кем. Он должен быть только самым лучшим. А Машка, дура, его потеряла.

– Маш, ты плачешь, что ли? Из-за этого, что ли? Что не позвонил? Ну не плачь. Я с Орловой 40 минут разговаривала. Он, может, и звонил…

– Нет, Оль, я ему вчера созналась, наконец, что я совсем не та Маша. Он больше не позвонит. – Маша растирала слезы по лицу.

– Но ведь ты же за эти дни смогла в него влюбиться! Наверняка ты ему тоже небезразлична. Звонил же! И потом, он же не с той девицей, а с тобой по телефону всё это время беседовал. Ну не плачь, – Оля обхватила Машу за шею. Маша уткнулась мокрым лицом в Олины волосы.

– Понимаешь, это был обман. Я его обманула. Он, наверное, думает, что я двуличная.

– Ну хочешь, я ему позвоню, скажу, что это я тебя научила. Хочешь?

– Куда ты ему позвонишь? Мы даже его имени не знаем, – Маша разрыдалась пуще прежнего.

– Девочки, что тут у вас? – в дверь заглянула Вера.

– Этот идиот телефонный Машке не позвонил. Она расстраивается. А может, радоваться надо? Мы ж его совсем не знаем, правда, мам?

– Неправда. Во-первых, он не идиот. А вообще, Маш, я тоже из-за этого знакомства непонятного немного переживаю. Все-таки странно. Ну что мы знаем про этого человека? Только то, что грамотно говорит по-русски и у него есть чувство юмора. Но это всё. Ну сама вдумайся. Знакомится на улице с девушками, потом ночами разговаривает с ними по телефону. О чем это говорит?

– Ни о чем это не говорит. Мам, мне кажется, я его люблю! – Маша продолжала всхлипывать.

– Дочка, нельзя полюбить человека, ни разу его не увидев. И потом, ты же нарисовала себе какой-то образ. А вдруг он окажется совсем другим?

– Вот-вот, на костылях, например, или вообще негр? – Оля со своей стороны тоже пыталась успокоить сестру.

– Маш, у тебя завтра во сколько экзамен? – Вера беспокойно смотрела на дочь.

– К двенадцати поеду.

– Ну тогда быстро спать, а завтра я тебя в шесть подниму, успеешь всё повторить и с мыслями собраться. И не расстраивайся, дочь. Жизнь всё сама расставит по своим местам. Вот увидишь!