Матадор - Патрисия Мело Страница 2

Еще я взял галстук, просто так, для прикола. Вы мне покажете, как его завязывать, спросил я. Мы опять стояли в примерочной кабинке. Я слегка обнял ее за талию, и вдруг почувствовал терпкий запах Арлете у себя на губах. Черт возьми, я забыл умыться! Интересно, Кледир тоже это почувствовала?

Это просто. Надо сложить его пополам, сделать свободную петлю и узкий конец пропустить в петлю сначала сзади, а потом спереди. Ее глаза стали грустными – отец, она скучает по нему. Мне стало неловко.

Это очень сложно, сказал я, может, мы сходим куда-нибудь вместе, и ты мне объяснишь еще раз? Я попытался поцеловать ее. Запах! Энзимы и бактерии, которыми меня досыта накормила Арлете, лишили меня всякой инициативы, мой конь, мой дикий мустанг был стреножен.

Ты хочешь, чтобы меня выгнали с работы?

Ты любишь жаренное на углях мясо?

Мне открыли кредит. Я расплатился ничем не обеспеченным чеком (я завтра же попрошу выписать мне настоящий чек у себя на работе) и ушел, злясь из-за того, что время пролетело так быстро.

В десять вечера Кледир в белом платье с оборками на юбке вышла из магазина Маппин и села в мою машину цвета синий металлик. Я хотел отвезти ее в какой-нибудь отель, где мы могли бы кувыркаться в постели всю ночь, но я должен был заскочить в бар Гонзаги и предъявить плату за проигранное пари моему двоюродному брату Робинсону. Строго говоря, я мог бы это сделать и потом, как-нибудь на днях, но дело в том, что я очень хотел там появиться, я чувствовал, что хорошо выгляжу с моей новой прической, в строгой рубашке, в джинсах и на машине, которая, хоть и не была моей, но входила, так сказать, в джентльменский набор. Ко всему прочему, я был не один, а с Кледир, ослепительной брюнеткой, которая, как я решил, станет моей девушкой. Может, я даже женюсь на ней. Вслух я произнес следующее: Кледир, мне надо ненадолго заехать в бар Гонзаги, а потом у нас с тобой будет незабываемая ночь. Я рассчитывал на то, что Робинсон одолжит мне денег, чтобы я мог заплатить за ужин с шашлыком и за мотель.

Я припарковал машину, вышел, открыл вторую дверцу, подал руку очень красивой девушке, и пошел вперед. В бар Гонзаги я вошел уже со своей девушкой. Маркан, Галегу, Суэл – все пили пиво, кроме Робинсона, который еще не появлялся. Разговор сразу умолк. Все уставились на меня: блондин, в хорошей рубашке, с роскошной девчонкой – они смотрели не отрываясь.

Ну и как, спросил я.

Никто не ответил. Все сидели, разинув рты, включая Гонзагу, хозяина бара. Три парня играли в бильярд. Они бросили игру и тоже посмотрели на меня.

Это – Кледир, она со мной.

Тишина, никто не проронил ни звука.

Я пододвинул Кледир стул, а то она уже начинала комплексовать. И тут Суэла пробрал смех. Он глядел на меня и ржал. Мы с ним даже приятелями не были, пару раз он просил угостить его пивом, я платил, вот, собственно, и все. В нашем районе все знали, какой он пользуется репутацией, я же ничего знать не хотел, меня чужое дерьмо не интересует, кстати, это всегда было моей жизненной философией.

В чем дело? – спросил я. Ты что, в цирке?

Ё-моё. Что это у нас за блондин? Смех да и только.

Тебе смешно, Суэл?

Прикольно. Ты похож на янки.

Может, ты еще скажешь, что я и на оленя похож?

Слушай, ты приперся сюда, выглядишь, как типичный американец. Конечно, мне смешно. А что такого?

Ничего. Просто ты назвал меня оленем.

Он опять заржал.

Да никак я тебя не называл.

Когда люди начинают вот так смеяться, меня это просто бесит. Я решил проучить его.

Я вызываю тебя на дуэль. Завтра, в шесть часов, возле бара Тонью.

Суэл побледнел.

Что за чушь ты несешь?

Я взял Кледир за локоть и направился к выходу.

Ты все отлично слышал, сказал я.

Яотвез Кледир домой, заехал к себе на работу оставить машину и отправился спать. Трахаться в эту ночь мне расхотелось.

На следующий день я проснулся с зубной болью. Я раскаивался в том, что вызвал Суэла на дуэль. Это была дурацкая шутка, а вернее – несусветная глупость. Я хотел покрасоваться перед Кледир, а в итоге вляпался по уши. Суэл был здоровенный негр. У нас говорили, что он специализируется на воровстве автомагнитол. У него могли оказаться очень серьезные друзья, и уж, конечно, он умел обращаться с оружием. Мне стало страшно. Сам-то я оружия отродясь в руках не держал. Суэл меня прикончит, мне следовало бы извиниться перед ним. Я привык просить прощения, я так и живу: сначала нагажу, потом извиняюсь. Был еще один выход: не ходить в бар Тонью. Последствия: Суэл может окончательно слететь с катушек и пристрелит меня где-нибудь на улице, так что я даже Понять ничего не успею. Лучше всего попробовать договориться. Я выпил пол-упаковки новалгина и отправился на поиски. Ни мать, ни друзья, ни его брат понятия не имели, где он, я всем им сказал, что хочу поговорить с ним. К пяти часам дня я загибался от пульсирующей зубной боли, но Суэла так и не нашел. Тогда я зашел домой к своему дядьке, взял у него винтовку 28-го калибра, запихнул ее в коробку из-под люминесцентной лампы, которая попалась мне на глаза, коробка оказалась в самый раз, и отправился к Тонью. План у меня был такой: я попробую поговорить с ним, типа я вчера перебрал, не бери в голову и все такое, но в случае чего, винтовку буду держать наготове. Никогда ведь не знаешь, чем дело кончится.

В автобусе, по дороге в бар Тонью, меня чуть не вырвало на затылок впереди сидящего пассажира. Чертов новалгин. Я начал искать способ выпутаться из этой истории, так сказать, заочно. Не нашел. Зуб ныл ужасно. Я вышел из автобуса и, пройдя пару кварталов, подошел к бару Тонью. Похоже, все складывалось не так, как я себе это представлял. Кледир сидела за барной стойкой и, завидев меня, бросилась мне навстречу и со слезами в голосе начала умолять меня бросить эту дурацкую затею. А я-то думал, что мы с ней больше не увидимся. Наверное, это мой шанс. Кледир плакала и повторяла как заведенная, не делай этого, не губи свою жизнь. Все в порядке, Кледир, не надо плакать, ты права. Двухкомнатная квартира в рассрочку, выгодное предложение. Дуэли не будет. Кухонная мебель. Я хочу на тебе жениться. Все для вашего семейного очага. Я буду честно пахать в своем магазинеподержанных машин, жизнь моя пойдет на лад. Измените свою жизнь к лучшему. У меня в голове мелькали самые радужные мысли, но ничего из этого я не произнес вслух. А вот об этом не проси, – вот что я ответил ей. В самом деле, трудно понять, почему это вдруг люди начинают делать глупости. По-моему, этому есть только одно объяснение: Судьба. Человек еще не родился, а кто-то, ну Бог, наверное, уже точно знает, как он проживет свою дурацкую жизнь. Это у меня теория такая. Бог думает о человеке только когда ему надо решить, как именно он его прикончит. А если у него нет времени думать, то он устраивает какую-нибудь заварушку или войну, посылает ураган и убивает кучу народа, не вникая в детали. Но обо мне он подумал.