Брак. Дорога во все ненастья - Николай Удальцов Страница 2
Брак. Дорога во все ненастья - Николай Удальцов читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
Мысль о том, что многие хотят, чтобы мир изменился, просто потому, что не могут измениться сами, появляется в моей мутной голове.
Правда, на столь не значительное мгновенье, что, растворившись в мерклом сознании, не оставляет следа, видимо, потому, что эта общая мысль оказывается слишком сложной для персонального дурманства.Я художник.
Не то, чтобы совсем неизвестный, скорее подзабытый и зрителями, и специалистами, ведь раньше обо мне не раз писали газеты.
Раньше.
Года три назад.
Года два, как я ничего не пишу, а перебиваюсь случайной работой.
Когда мне ее дают.
Эта ситуация создает проблему, которая заключается в том, что за эти два года, я ни разу не был занят делом, о котором смог бы вспомнить через неделю после его завершения.
Впрочем, не бывает такой большой проблемы, на которую нельзя было бы плюнуть.Алкоголики и дети не думают ни о прошлом, ни о будущем – они удовлетворяются настоящим. Ведь проблема пьянства не в том, что человек, со временем начинает сожалеть о бессмысленно прожитом. А в том, что, со временем, пьяница вообще перестает о чем-то сожалеть…
…Говорят, что биография – это всегда версия.
Видимо, моя биография – это версия, которая не подтвердилась.
Профессиональный подъем на гору у меня вышел неспешным, но стабильным, а вот скоростной спуск с горы, хотя духа и не захватывал, но прошел кувырком, под допингом, нивелировавшим боль от ссадин.
Некоторые считают, что я пропил свой талант.
Раньше говорили это у меня за спиной. Теперь говорят прямо в глаза.
А еще чаще не говорят ничего.
Вот и два дня назад, случай такой произошел.
Не случай даже, а так – недоразумение какое-то.
Стояли мы с мужиками у магазина. Нет не с теми, кто свое пальто пропил, или, наоборот, пропил все, кроме пальто и ходит в нем и зимой, и летом.
С такими я дел не имею.
С нормальными мужиками я стоял.
Ну и что с того, что полуботинки я надел, а носки – не очень.
А у одного из мужиков рубашка была без пуговиц.
И рожа немного об асфальт потерта.
И не хватало-то нам всего-ничего – рублей восьми.
Так мимо проходит – мир ведь тесный – знакомый инструктор отдела культуры.
Я его по-человечески попросил, а он даже не ответил – плюнул, и прошел мимо.
В душу мне плюнул.
И разве мог он меня понять:
– Умный – трезвому не товарищ, – это у меня острота такая.Тем инструктором отдела культуры был мой друг, художник Андрей Каверин…
…Сегодняшний день начался довольно сносно.
Олеся не звонила с утра, и, значит, меня никто не успел начать воспитывать.
Впрочем, в последнее время, меня воспитывает только Олеся.
А остальные воспитатели ненавязчиво отвязались.Воспитывает.
Она даже говорит, что если я не брошу пить, она сама пить начнет.
Я ей, однажды, налил стакан водки, так ее стошнило.
Иногда, она, если успевает, начинает ходить со мной.
Думает, что когда она рядом, то я пить буду меньше.
Такая она – Олеся.
Олеся.
Разве с таким красивым именем можно воспитывать художника?..…Я снова вспоминаю о том, что я художник.
Между прочим, Суриковский институт я окончил с отличием.
Раньше, за такое в Италию посылали……С утра, деньги на одну бутылку у меня были.
И бутылка выпилась как-то легко, приятственно.
Но только я, таким образом, начал хорошо жить, как у меня кончились деньги.Соседи не дают мне в долг уже давно – слава богу, что старых долгов почти никогда не спрашивают.
Смирились, наверное, но я отдам.
Вот сделаю остановку, и с первого же гонорара отдам.
В общем, рассчитывать мне было не на кого.
И тогда я вспомнил, что у меня есть ключ от мастерской Каверина……Мои мысли прыгали по памяти до тех пор, пока их не остановил дежурный:
– Никитин? Сколько полных лет?
«А сколько мне лет?» – как-то уж больно давно перестал я об этом думать.
Тем более – о том, сколько из них полных?
– Тридцать шесть, – ответил я, а потом, непонятно на что рассчитывая, добавил:
– Я – трезвый.
Язык у меня заплетается в косичку первоклассницы, и они это, конечно, видят.
И тогда проводится «следственный эксперимент»:
– Сколько времени? – старый капитан – вечный, до пенсии, дежурный по вытрезвителю, показывает мне свои часы.
Моих у меня давно нет.
Стрелок я, конечно не вижу.
И потому просто мотаю головой.
Я давно заметил, что есть такая мера опьянения: видишь стрелки часов – можешь пить дальше, не видишь – тоже можешь пить дальше.
Только это уже бессмысленно.
Дальше ни лучше, ни хуже не будет.
Ничего не будет.– На койку…
И меня повели туда, где мне будет плохо.
Я это знаю.
Я это помню.
Сейчас мне более или менее, а вот только я усну, а усну я обязательно, так тут же проснусь.
У меня будет ломить все тело, задираться дыхание, дрожать руки.
Но самой нестерпимой будет жажда.
Она уничтожит желания и достоинство, заберет на иссохший язык все мое существо, и сделает это существо ничтожным.
И сил не будет даже на стон.
И время покажется последним временем жизни.Это не маргинальные мысли – просто, здоровье на этом закончилось. А глупость еще осталась.
То, на какую пакость способны милиционеры, в том момент, когда меня вели по коридору, я еще не знал…
Я долго думал, что с людьми нужно поступать так, как хотел бы, чтобы они поступили с тобой.
Потом засомневался в правоте этой мысли и подумал: может с людьми нужно поступать так, как они поступают с другими…
…Первого выстрела я не слышал. И не почувствовал боли в руке.
Вертолет, грохоча двигателями, шум которых смешивался со свистом вращающихся винтов, завис на высоте полуметра, и мне пришлось прыгать в снег метрах в ста от чума оленеводов.
Так, что было не до таких вещей, как выстрелы и ранения.
Тут бы под собственные шасси или задний винт не попасть.
Зато второй выстрел я не только услышал, но даже увидел вспышку пламени вырвавшегося из мелкокалиберного ствола.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии