Болезнь, или Современные женщины - Эльфрида Елинек Страница 2

Эмили. Пожалуйста, сейчас время должно остановиться из-за любви. Спасибо.

Хайдклиф. Тебя ни с чем нельзя сравнить. Ты — осколок зеркала, ржавый гвоздь, который может убить, путешествие на два лица в столицу на выходные. У тебя есть круг задач. Ты — вокруг меня. Линия, которую я черчу как циркуль. Я оставляю тебе сувенир на память обо мне. Пожалуйста-пожалуйста. Ты не мертва. Когда ты умрешь, я буду скорбеть в своей квартире.

Эмили. Я полагаю, мне нужно воспользоваться твоими профессиональными услугами, мой будущий муж! Главное — интонация. Большое спасибо.

Хайдклиф. Я полагаю, мне нужно воспользоваться твоими исключительно приватными услугами, Эмили. Большое спасибо. Ты застрянешь в моей памяти, как высокий каштан. У меня есть предпочтения и предубеждения. Это свойственно человеку. Я настаиваю на этом.

Эмили. Я есмь начало и конец. И в промежутках я тоже часто появляюсь. (Она смеется, видны зубы вампира.)

Хайдклиф. Я скажу тебе сейчас нечто такое, что не говорил еще ни одной женщине, только по телевизору: «Я люблю тебя, Эмили». Боже мой, какой я сильнопотент!

Эмили. Я остаюсь тебе верной по причине. В это мгновение я добровольно сажусь в это удобное, гостеприимное кресло. Я была здесь уже много раз, когда этот дом был лугом под ногами людей. Я умещаюсь здесь. Чудо! Я — нечто иное, но тоже существую. К этому ты должен привыкнуть. Большое спасибо, что ты меня выслушал. (Неловко пытается усесться в гинекологическом кресле, все время падает.)

Хайдклиф. Ты кажешься мне знакомой. Возможно, потому, что мы обручены.

Эмили. Это кресло — как деревня, которая меня не выносит. Я же, напротив, уже много лет смотрю на эту вересковую пустошь и хорошо ее знаю. С одинаковым успехом я могла бы быть здесь или еще где-нибудь. Это разрушает мне мозг.

Хайдклиф. Подходящую одежду, быстро! Я иду заниматься спортом. В поезде, в самолете я смеюсь людям в лицо. Проблем с деньгами у меня нет. С гостями мне всегда везет. Один приходит. Один не приходит. У меня есть лицо, я им ем.

Эмили. Я отправляюсь биться лбом о камни пирамиды. (Просто исчезает.)

Как вы это сделаете, господин председатель, мне все равно. Но вы должны сделать это. При помощи погружения, зеркала, подъема наверх и т. п. Как пожелаете. Хайдклиф продолжает говорить, как если бы Эмили все еще была здесь.

Хайдклиф. Ну, в этом я уж точно не виноват. Никто в нашем цеху не сможет меня в этом упрекнуть. Я уделяю тебе внимание. Я спрашиваю, где здесь можно припарковаться, не уплатив штрафа. Я — это я. Движение! Если захочу — быстрое, если захочу — медленное. Великолепно. Во многих местах моего тела есть суставы, с их помощью я поднимаю тяжести — руки и ноги. Чудесно. Пожалуйста, предскажите мне погоду. В этой женщине может читать, кто захочет. Эмили, для меня ты загадка. В жизни ты не отличаешься аккуратностью, только в работе. Ты — медсестра. Другие — социальные работницы в туфлях без каблука. Они исповедуют евангелическую религию и вынуждены отказываться от того, что стало им дорого. Сестричка пластырь клеит, а потом ее имеют. Она должна говорить: «До свидания» несоразмерно часто. Клиент уходит. У него в висках шум воды. Пусть пациент спокойно продолжает жить! Ты — седьмое небо для того, кто способен это выдержать. Ты помогаешь и любишь. Твоя служба общественно полезна. Хорошо бы придумать букву или число, чтобы называть тебя в краткой форме — не хочу напрягаться. Ты позволишь мне сделать твою краткую версию? Я хочу разводить тебя в аквариуме. Ведь ты не против? Большое спасибо. Мне не надо ходить к другой, потому что ты такая же, как остальные. (Начинает заниматься гинекологическим креслом.) Посмогри на меня профессиональным взглядом! Я хорошо сложен. Я функционирую. Если нужно, посреди ароматов и природы. Я охотно отправляюсь туда, куда меня тянут на веревке, чтобы подписаться под решением большинства.

Над ним пролетает летучая мышь.

Природа! На землю спускается вечер. Жадные рыбаки стоят у канала. Практика моя процветает, но почему из кабинета все время исчезает консервированная кровь? Кажется, ее кто-то пьет, в буквальном смысле слова. Да, кровь — сок особенного свойства. Он задевает человека за живое. Я часто думаю в числах, у них красивые формы. Я слушаю музыку ансамблей любого рода. Мое хобби — это моя невеста Эмили. (Как если бы она была еще здесь). Неужели ты не можешь получше следить за порядком? Была бы ты лошадью, прыгала бы сейчас через препятствия. Работая медсестрой, ты материально независима. Социальная работница так же, как и ты, связана идеей. Переход к супружеской жизни дастся тебе нелегко. Я выдержу это. Я не люблю женщин, которые говорят: «Да». Что за волна! Ты молишься и поднимаешься вверх по лестнице. Будучи врачом, я могу исполнять свои желания. Моторные лодки и парусные яхты. Сверкающие в лучах утреннего солнца. Кроме того, ты — своего рода баллон для человека, который любит и умеет дышать.

Летучая мышь вновь пролетает незамеченной над его головой.

Моя профессиональная тайна — разделение верха и низа. Это разделение породила медицина и подтвердила конституция. Добро пожаловать в стационар! По социальному рынку разгуливают женщины в джинсах и футболках. Голова полностью исчезает в их ладонях. Бог душит их нежно. Раннее утро. Я ищу тихую бухту, где, может быть, смогу искупаться, освободившись от текстиля. (Входит в ландшафт, подходит к пруду.) Вот и она! Здравствуй! Я покупаю. Я ничего не покупаю. Ах, Эмили, если бы я мог тебя пригвоздить! Не оставляй меня! Твой др. Хайдклиф не разрешает. Он доктор медицины. У этих женщин на плечах большие сумки, в них — формуляр и теплая одежда, а также банкноты, на случай, если они с востока. А еще детские игрушки, потому что они все потеряли; когда они заглядывают к нам, по их лицам видно, что их уже давно ничто не прельщает. В темноте живут личинки. Каждому беженцу знакомо это чувство. Ты, Эмили, всеобща и социальна. Ты помогаешь многим. Если бы я мог поделить тебя на части и каждой части дать отдельное задание! Я люблю тебя. Бога я люблю больше. Я учусь этому в Христианочном союзе. Темнеет. Светает. Я делаю это. Какая мнемотехника помогла мне заметить, что ты была здесь? Я не могу вспомнить даже подсказку, которая должна была мне помочь запомнить это. Знаешь, Эмили (начинает раздеваться), я всегда сразу могу понять, что я тебя люблю. Я смотрю вниз, видишь, вот так! И этот маленький представитель моей самости шевелится или, к сожалению, не шевелится. Посмотри на него! Теперь твоя очередь распоясаться. (Он раздевается вплоть до плавок с тигровым рисунком. Затем он прыгает в воду. Тут же из-за сцены доносится шум воды, радостные крики купающихся, детские возгласы, смех, лай собак — звуки с переполненного пляжа в погожий день.) Я упражняюсь в прекрасной уверенности обладания. Надеюсь, никто не украдет этот костюм, купленный в магазине готового платья. Я купаюсь. Плавая, я занимаюсь спортом. Я хожу по населенным пунктам. Возможно, я даже увижу голую телеведущую или киноактрису. Я вхожу в воду головой вперед. Я ступаю в воду. Вода ненадежна. Она не знает, куда ей деться. Я женюсь. Все голубое. Мое чувство — колонна теплого кала в моем теле. Я хорошо это чувствую. Оно останется там, пока я этого хочу. Мое удовольствие — безгранично. Большое спасибо. (Он плывет. Звуки купания. Ему все труднее говорить, не хватает дыхания.) Женщина существует со времен Античности, это подтверждено письменными источниками. Она бродит, как призрак в преданиях! Что, Эмили, не ожидала? И до тебя были женщины! Эмили ходит пешком, если нужно. Мой маленький уродец-игоша! Ты похожа на кобольда и болтаешь с людьми. Я должен быть сейчас очень внимательным (запыхавшись), иначе я не смогу отличить ее от остальных. Тогда она станет миром. Эмили, ты для меня — мир. И поэтому я тебя люблю. Ты здесь? Я хочу представить тебя своему другу. Друг много лет не был здесь. И сейчас его здесь нет. Потом я возьму теннисную ракетку и ударю ей. Эмили, по каким признакам я смогу узнать тебя, если неожиданно встречу вне кабинета?