Тайная слава - Артур Мейчен Страница 2

Завтрак был накрыт на первом этаже, в задней комнате со стеклянными, выходящими в сад дверями; перед тем как сесть за стол и воздать честь поджаренному бекону, Эдвард с чувством поцеловал жену. У его жены были каштановые волосы и карие глаза, и хотя лицо ее обычно сохраняло серьезное и спокойное выражение, можно было представить, как она ожидает мужа под вековыми деревьями в древнем лесу или плещется в воде, скопившейся в углублении меж скал. У них было время поговорить за кофе и когда Эдвард ел бекон и яйцо, которое принесла ему глуповатая служанка с выпученными глазами на землистом лице. Супруги были женаты уже год и прекрасно ладили; редко когда проводили они больше часа в молчании, а последние две недели вообще только и делали, что обсуждали подарок тетушки Мэриан. Миссис Дарнелл была в девичестве мисс Мери Рейнольдс, дочерью аукциониста и торговца недвижимостью из Ноттииг-Хилла, а тетя Мэриан была сестрой ее матери, которая, по мнению семьи, поступила неразумно, выйдя замуж за мелкого торговца углем из Тернем-Грина. Мэриан не простила родным их отношения к ее замужеству; что же касается Рейнольдсов, то они со временем пожалели о некоторых своих опрометчивых словах и поступках, потому что пресловутый торговец накопил деньжат и приобрел земельные участки под застройку в окрестностях Кроуч-Энда — к большой для себя выгоде, как выяснилось со временем. Никому и в голову не могло прийти, что Никсон может так многого добиться, однако они с женой давно уже жили в красивом доме в Барнете, с эркерами, живой изгородью и огороженным пастбищем; оба семейства мало общались между собой: ведь мистер Рейнольдс не очень-то преуспел. Конечно, тетю Мэриан и ее мужа пригласили на свадьбу Мери, но они не приехали, прислав извинения и сопроводив их подарком — изящным комплектом серебряных ложек. Все шло к тому, что ничего другого за этим не последует. Однако ко дню рождения Мери тетя прислала ласковое письмо, вложив в него чек на сто фунтов от "Роберта" и себя, и с этого времени чета Дарнеллов не переставала обсуждать, как лучше этими деньгами распорядиться. Миссис Дарнелл хотела было вложить всю сумму в государственные ценные бумаги, но Дарнелл напомнил жене, что там платят смехотворно низкие проценты, и после довольно долгих уговоров убедил-таки ее поместить девяносто фунтов в другое надежное место, где давали пять процентов годовых. Это было неплохо, но оставались еще десять фунтов, которые по настоянию миссис Дарнелл никуда не вложили и которые жгли им руки, пробуждая разные мечты и вызывая бесконечные споры.

Поначалу Дарнелл предложил обставить наконец "пустую комнату". Спален в доме было четыре: супружеская спальня, маленькая комнатка для служанки и еще две, выходящие окнами в сад, в одной нз которых хранились пустые коробки, обрывки веревок, разрозненные номера журналов "Тихие деньки" и "Воскресные вечера", а также поношенные костюмы самого Дарнелла, которые аккуратно свертывали и хранили здесь, не зная, что еще можно с ними сделать. Последняя же спальня была совершенно пуста; но однажды, когда Дарнелл возвращался домой на омнибусе, мысленно пытаясь разрешить трудный вопрос: что же все-таки делать с десятью фунтами? — перед его внутренним взором вдруг предстала эта комната, и Дарнеллу пришла в голову мысль, что теперь, благодаря тете Мэриан, ее можно обставить. Весь оставшийся путь он не без удовольствия думал об этом, но дома ни слова не сказал жене, считая, что мысль должна вызреть. Сославшись на неотложное дело, он снова покинул дом, пообещав миссис Дарнелл прийти к чаю точно в половине шестого; что касается Мери, то она вовсе не возражала побыть дома одна: ей предстояло навести порядок в семенной бухгалтерии и в хозяйственных записях. Дарнеллу же, преисполненному благих намерений привести в порядок пустую комнату, хотелось посоветоваться с другом Уилсоном, жившим в Фулеме и часто дававшим ему разумные советы, как лучше распорядиться деньгами. Уилсон был связан с торговой фирмой "Бордо", и Дарнелл волновался: вдруг тот не окажется дома?

Все, однако, сложилось как нельзя лучше. Дарнелл сел в трамвай, идущий по Голдхок-Роуд; сойдя с трамвая, прошел оставшийся путь пешком и был очень рад, увидев Уилсона, который копался в цветочных клумбах перед своим домом.

— Давненько тебя не видел, — приветливо встретил он Дарнелла, уже положившего руку на калитку. — Заходи. — И видя, что Дарнелл тщетно возится с ручкой, прибавил: — Прости, запамятовал. У тебя ничего не получится. Я должен объяснить.

Стоял жаркий июньский день. Уилсон был одет в то, во что поспешно переоделся, вернувшись из Сити. На нем была соломенная шляпа с пагри [2], защищающим шею от солнца, свободная куртка с поясом и спортивные штаны из пестрой ткани.

— Вот посмотри, — сказал он, впуская Дарнелла, — видишь это хитрое приспособление? Ручку совсем не надо поворачивать. Просто толкни посильнее, а потом тяни на себя. Я это сам придумал и хочу запатентовать. Такая штука спасает от нежелательных гостей, а это немаловажная вещь, когда живешь на окраине. Теперь я не боюсь оставлять миссис Уилсон дома одну. Ты даже не можешь представить себе, как ей докучали.

— Ну, а как насчет остальных? — спросил Дарнелл. — Как они к тебе попадают?

— Знают этот трюк. Кроме того, — прибавил Уилсон несколько нерешительно, — кто-нибудь из нас всегда поглядывает в окно. Миссис Уилсон — та почти всегда торчит у окна. Сейчас ее нет дома — пошла навестить каких-то друзей. Вроде у Беннетов приемный день. Ведь сегодня первая суббота месяца, так? Ты, конечно, знаешь Дж. У. Беннета? Он член парламента; преуспевает в датах. Однажды он мне очень помог.

— Скажи, — продолжал Уилсон, когда они шли к дому, — зачем ты облачился в эту черную одежду? По всему видно, что ты здорово взмок. Посмотри на меня. Хоть я и работаю в саду, но чувствую себя превосходно. Думаю, ты просто не догадываешься, где можно купить такие вещи? Это мало кому известно. Где, как ты думаешь?

— Наверное, в Уэст-Энде [3], — ответил Дарнелл, желая быть вежливым.

— Так ответит каждый. И это хороший ответ. Но тебе я скажу правду — только никому больше не говори. Меня надоумил Джеймсон — ты его знаешь, он еще продает китайские товары на Истбрук, 39, — так вот он говорит, что не хотел бы, чтобы кто-то еще знал об этом в Сити. Захочешь купить что-нибудь в этом роде, поезжай к Дженнингсу на Оулд-Уолл, сошлись на меня, и все будет в порядке. А сколько, по-твоему, стоит такая одежда?

— Понятия не имею, — ответил Дарнелл, никогда не покупавший себе ничего подобного.

— А ты догадайся!

Дарнелл внимательно осмотрел Уилсона.

Куртка сидела мешковато, брюки некрасиво пузырились на коленях, а в тех местах, где они обтягивали тело, ткань выцвела и поблекла.

— Думаю, не меньше трех фунтов, — ответил он наконец.

— На днях я задал тот же вопрос Денчу, когда он зашел к нам. Он назвал четыре фунта десять шиллингов, а ведь его отец работает в крупной фирме на Кондуит-стрит. Признаюсь, я заплатил всего тридцать пять шиллингов шесть пенсов. Ты спросишь, сделан ли этот костюм на заказ? Конечно. Это сразу понятно, стоит только взглянуть на крой.