Убить эмо - Юлия Лемеш Страница 2

Неудача не помешала мне поместить свою историю спреображением в интернете и приатачить фотку. Народ заценил «до» и «после».Тридцать два комментария. И только два сочувственных. Восемь состряпано какой‑то«Дочечкой», которая не иначе сидела в психушке, где добралась до Интернета.Такого бессмысленного мата мне читать не приходилось. Лечись, Дочечка, и нетаких вылечивали.

Надеюсь, моя акция по смене масти спасла кого‑то отошибки. А мне пришлось с помощью парикмахера возвращать природный цвет волос.Денег содрали немерено, а результат так себе, но на улицу выходить можно. Еслишапку не снимать. Хорошо, что тогда зимние каникулы были, а то в классе народсо стульев попадал бы. Папа сказал: «Волосы не ноги, вырастут».

Люблю прикольные воспоминания. Они скрадывают мрачностьтоскливых будней. Кто‑то сказал, что самый гениальный человек придумаетспособ консервировать воспоминания. Сегодняшнее утро не стоило закатывать вбанку. Таких походов от дома до школы у меня миллион, и они словноотвратительные близнецы. Ничего увлекательного.

Поверх любимой кофты с медвежонком накинут самый банальныйкороткий черный пуховик, надежно защищающий меня от холода. Пуховик и кеды –это что‑то! Это караул. Хорошо что теперь зима не холоднее осени.

На холщовой сумке прицеплены значки. На одном написано: «Нехочу!» На другом солнце, у которого есть улыбающаяся рожица. Значок нехотенияпридется выбросить. Народ слишком часто интересуется, чего именно мне нехочется. Рядом приколоты значки советского производства. Сова, Карлсон,кораблик с цепочкой и якорем, мотоциклы разных моделей, октябрятский, гдемордатенький юный Ленин внутри звездочки, и «Ударник коммунистического труда».За последним охотятся учителя. Они считают, что я не имею права его носить.Потому и ношу.

Мимо тащатся согбенные жизнью разнокалиберные дети. Придавленныенеподъемными баулами на спинах. В которых затаились килограммовые учебники инаверняка хоть одна вытекшая ручка, которая успела измазать пастой старательновыполненные домашние задания. Дети искоса поглядывают на меня снизу вверх. Ктос любопытством, кто с завистью. Им кажется, что старшеклассникам позволеногораздо больше. Они мечтают вырасти, и вот тогда мир будет полон чудесныхоткрытий, про которые пока приходится только шушукаться тайком.

Глупые маленькие мечтатели. Прекрасные своей наивностью. Унекоторых девочек волосы заколоты крохотными заколками с розовыми сердечками.Которые прибавляют им смелости отважно пискнуть мне: «Здрасьте!» Вот оно –бремя славы, чтоб она провалилась.

Мне их нестерпимо жаль. Я им немного завидую. Но к жалостипримешивается чувство радости – для меня окончание школы не за горами.«Школьные годы чудесные» – неужели автор этих сомнительных дифирамбовдействительно верил в то, про что говорил? Что за невыносимо мрачная жизньнастала у него после окончания школы. Страшно подумать.

Быть эмо – значит быть собой. А для этого надо понимать, чтоты собой представляешь. Кто может похвастаться этим пониманием в подростковомвозрасте? Только не я.

Под деревом на асфальте умная крупная ворона долбит клювомупаковку из‑под клубничного йогурта. За неимением лучшего объекта, яначинаю размышлять о птице, не обремененной ежедневными обязанностями. Она‑тоимеет право быть собой, и никто ее за это не упрекнет. Вот только если бы чуть‑чутьподкорректировать ее цветовую гамму. Представляете, стадо ворон, слегкаокрашенных розовым? Думаю, воронам такое надругательство вряд ли придется повкусу. Но кто их спрашивает? Меня же никто не удосужился спросить, чего я насамом деле хочу?